Том 11, № 1 (2023)

Цель исследования: определение принципов наделения Чингиз-ханом царевича Джучи уделом после подчинения народов Южной Сибири в 1207 г., соотнесение критериев территориального разделения улуса с сведениями из эпического фольклора Южной Сибири и Центральной Азии.

Материалы исследования: «Тайная история монголов», придворные хроники Монгольской империи XIII–XIV вв., героический эпос народов Южной Сибири и Центральной Азии, историография истории Монгольской империи первой половины XIII в.

Результаты и научная новизна исследования: в результате сопоставлений реалий ранней Монгольской империи с патриархальными устоями жизни тюрко-монгольского кочевого общества, отраженными в эпических сказаниях, наблюдается проекция традиционных норм организации кочевого улуса на ситуацию с наделением Джучи уделом в завоеванных землях Южной Сибири. Так же, как в богатырских сказаниях, сын по приказу отца завоевывает соседние племена, живущие на севере и западе от родных кочевий, и получает их в управление. В данной ситуации действовала не только завещанная предками парадигма отношений между коренным и присоединенным населением улуса, но и архаичная схема убывания сакральности с севера на юг и с востока на запад.

Цель исследования: определить структуру, деятельность, штатные и фискальные источники почтовой организации и показать связи и различия между центром и другими чингизидскими ханствами.

Материалы исследования: ярлыки и пайзы, данные ханами Золотой Орды, ханами и хатунами империи Чингис-хана, источники «Чингиз-наме», проливающие свет на историю Золотой Орды, записки путешественников и др. источники.

Научная новизна и результаты исследования: в Золотой Орде почтовая организация существовала со времен первых завоеваний во времена Чингиз-хана, но своего полного развития она достигла лишь с почтовыми реформами Угедей-кагана. Ям, монгольская почтовая организация, распространилась по землям Золотой Орды с монгольскими завоеваниями.

Административная иерархия почтовой организации Золотой Орды была аналогична империи Чингизхана. Были даруги и баскаки, при них начальники тюменей, минганов и жаунов и при них начальники станций. Почтовые курьеры, называемые улаачинами в государстве Чингиз-хана, в Золотоордынском ханстве иногда назывались ямами, а иногда ямчи. Указы ( ярлыки) после Мункэ-кагана показывают, что на территории Золотой Орды действовала почтовая система, отличная от реформ Угедей-кагана. Согласно этой системе, почтовые курьеры по-прежнему получали свои припасы от субъекта и размещались у них, хотя существовала станционная система. Почтовые организации должны были приспосабливаться к географическим условиям, в золотоордынской почтовой организации можно было встретить нарты, которых не было в других монгольских почтовых организациях.

Цель статьи: реконструкция истории и культурной жизни еврейских общин средневекового Солхата и их места в городской жизни поликультурного и полирелигиозного города Золотой Орды.

Материалы исследования: в статье использованы результаты исторических исследований XIX–XXI вв., a также новых археологических раскопок в Старом Крыму, проведенные М.Г. Крамаровским. Важным источником являются также средневековые еврейские рукописи из Крыма, проливающие свет на историю еврейских (караимской и раввинистической) общин Солхата.

Результаты и научная новизна: поскольку история иудейских общин Крыма, и в особенности, в cредневековом Солхате является малоисследованной областью, обнаружение  руин синагоги XIII в. и некоторых других артефактов, связанных с этими общинами города М.Г. Крамаровским является важнейшей вехой в изучении еврейской общины Солхата, а также в исследованиях Золотой Орды. Этот новый археологический материал в сочетании с существующими еврейскими рукописями из Крыма, которые до последнего времени не были систематически изучены, проливает свет на малоизвестную страницу истории этого периода. Сопоставление этих важнейших источников позволило авторам статьи провести частичную реконструкцию культурной и общественной жизни иудейских общин Солхата, и их места в средневековой городской жизни поликультурного и полирелигиозного города Золотой Орды.

Цель исследования: охарактеризовать деятельность Н.Н. Боровко-Лангле как собирательницы и исполнительницы народных песен крымских татар и ввести в научный обиход сборник крымских татарских песен и танцев, подготовленный ею в сотрудничестве с композитором М.И. Красевым.

Материал исследования: сборник Н. Боровко и М. Красева «Крымские татарские песни», изданный в Стокгольме в 1925 г. Дополнительным материалом послужили малоизвестные отечественные и иностранные журнальные статьи. В качестве сравнительного материала были привлечены публикации крымских песенных фольклорных текстов 20–30-х гг. ХХ века.

Результаты и научная новизна: рассмотрен ряд малоизвестных и труднодоступных материалов, раскрывающих вклад Н.Н. Боровко-Лангле в историю крымской фольклористики 20-х гг. ХХ века. Концертная деятельность Н.Н. Боровко-Лангле носила культурно-просветительский характер и стала фактом знакомства шведских зрителей со своеобразием крымско-татарских народных песен и танцев. В фонде Российского национального музея музыки выявлен сборник «Крымские татарские песни», содержащий шесть крымско-татарских песен с переводом на русский, шведский и немецкий языки, а также нотную запись двух танцевальных песен. Он может служить ценным подспорьем для дальнейшего сравнительного изучения вариантов крымских песен. Затронуты некоторые аспекты сотрудничества Н.Н. Боровко-Лангле с М.И. Красевым и описан круг музыкальных публикаций композитора, связанных с крымской тематикой.

Цель исследования: систематизация и факторный анализ эволюционирующих представлений о покорении Сибири в локальной исторической памяти Пермского региона с конца XVI в. по настоящее время.

Материалы исследования: архивные материалы, материалы личного происхождения пермских краеведов, журналистов, историков, педагогов, интеллигенции, фольклорные материалы, материалы СМИ разных эпох, краеведческие работы и локальные учебные пособия Пермского региона.

Научная новизна: на основе впервые вводимых в научный оборот краеведческих и личных материалов анализируется традиционно воспринимаемая в исторической науке как незначительная проблематика локальной исторической памяти о присоединении Сибири. Региональное измерение «коллективной памяти» о «Сибирском взятии» является нетрадиционным для сибириеведния и может быть по аналогии выполнено в других значимых для этого процесса регионах.

Результаты исследования: несмотря на то, что Пермский регион является «плацдармом» для покорения Сибири и символической границей «Русского мира» и «Зауралья», гипотеза о системообразующем значении мифа о «Сибирском взятии» для конструирования локальной идентичности не нашла своего подтверждения. В локальной исторической памяти Пермского региона о присоединении Сибири можно выделить несколько взаимозависимых дискурсов. Первый – героизация Ермака, которая вначале претерпевает влияние реакции на борьбу правительства с «казачьей вольницей», но к началу XX в. наделяет атамана чертами локального народного героя, а сам его поход – всеобщим делом местных жителей. Второй – дискурс о роли Строгановых, развернутый в 1830-е годы Ф.А. Волеговым, переживший советскую идеологизацию («Строгановы против народа»), испытавший незначительный всплеск в 1990-е годы, но в целом так и не являющийся доминирующим. Отдельным дискурсом следует считать репрезентацию покорения Сибири в работах местной интеллигенции, которые, с одной стороны, начиная с конца XIX в. отмечают незначительное внимание Москвы к роли Пермского региона в покорении Сибири (что можно считать типичным колониальным дискурсом), однако и они сами не рассматривают «Сибирское взятие» как сколько-либо значимый фактор региональной истории. В целом в дискурсах локальной исторической памяти Пермского региона о покорении Сибири фокус внимания смещен от событий к конкретным героям, а ретроспективная интерпретация их подвигов имеет скорее «народный», нежели государственнический характер.

Цель исследования: проанализировать условия, факторы и результаты, а также результатов деятельности татарских гуманитариев в 1930–1950-е гг. В статье рассматриваются актуальные аспекты изучения истории исторической науки в одном из крупных регионов России – Республике Татарстан – в советский период. В ней освещаются процесс огосударствления деятельности историков, драматические коллизии, связанные с подчинением ее официозной марксистско-ленинской концепции периодизации истории человечества.

В связи с начавшимся в 1930-е гг. восстановлением исторической науки создается необходимость расширения сети научно-исследовательских институтов, призванных заниматься изучением истории и культуры края на местах. В ТАССР такая задача была возложена на созданный в 1939 г. Институт языка, литературы и истории (ИЯЛИ), а главным образом, на сформированный в нем в 1941 г. сектор истории.

Материалы исследования: статья выполнена на основании анализа обширного массива неопубликованных источников, который позволил раскрыть роль не только августовского (1944 г.) Постановления ЦК ВКП (б), но и иных директивных указаний и установок, изданных советским правительством на протяжении двух десятилетий (1940–1950-е гг.).

Результаты и научная новизна: в представленной статье подробно описан процесс разработки двухтомной «Истории Татарской АССР», написание которой было поручено сотрудникам Института языка, литературы и истории (ИЯЛИ). Исследование показало, что содержание книги многократно изменялось и подстраивалось под директивы высших политико-идеологических инстанций, которыми изобиловал период позднего сталинизма. Наибольшее влияние на научную деятельность казанских историков оказало августовское (1944 г.) Постановление ЦК ВКП (б), ставшее главным руководством к действию республиканских органов власти, призванных строго отслеживать настроения и действия татарской интеллигенции, внушая ей чувство страха быть обвиненной в националистических пережитках. Череда постановлений Татарского обкома ВКП (б), инспирированные сверху кампании по изобличению политической близорукости татарских историков, заставляли вновь и вновь возвращаться авторов рукописи «Истории Татарской АССР», чтобы переписывать и переделывать разделы по истории независимых татарских государств в прошлом, их фольклорно-литературному наследию, джадидизму, и т.п. Потребовалось два десятилетия прежде, чем читатели увидели учебник по истории татарского народа.

14–16 декабря 2022 г. Казань традиционно стала площадкой проведения VII Международного Золотоордынского Форума «Цивилизационное значение принятия ислама Волжской Булгарией и Золотой Ордой: интеграционные процессы в средневековой истории России», организованного в рамках Республиканского плана основных мероприятий, посвященных 1100-летию принятия ислама Волжской Булгарией. Организаторами форума стали Центр исследований Золотой Орды и татарских ханств им. М.А. Усманова Института истории им. Ш. Марджани Академии наук Республики Татарстан, Министерство образования и науки Республики Татарстан и Международная общественная организация «Ассоциация исследователей Золотой Орды». Прошедший Форум является важнейшей конференцией по изучению истории Золотой Орды и ее наследников и объединяет целый ряд ведущих отечественных и зарубежных исследователей. На форуме 2022 г. приняло участие около 70 ученых из России, Турции, Израиля, Сербии, Белоруссии, Чехии и Казахстана.

В этот раз серьезное внимание историков было обращено к следующим блокам вопросов: Источники и источниковедение Золотой Орды и татарских ханств: проблемы и перспективы; принятие и распространение Ислама в Волжской Булгарии и Золотой Орде; Ислам и золотоордынская цивилизация; мусульмане на Руси в период ордынского господства: присутствие, восприятие, отношения и влияние; «Постордынские ханства как исламские вилайаты: этнокультурное и социальное измерения»; татарские ханства как исламские юрты: этнокультурное и социальное измерения; военная культура Улуса Джучи: оружие, войны и сражения.

В рамках VII Международного Золотоордынского Форума был организованы круглые столы, по итогам конференции была сформирована и утверждена общая резолюция форума.