№ 1 (2023)

На данном этапе развития терминоведения особый интерес лингвистов привлекает изучение терминологии специальных областей знаний с помощью когнитивного подхода. Использование фреймового анализа позволяет наиболее успешно представить модель любой профессиональной терминосистемы. Цель работы заключается в построении когнитивно-фреймовой модели русской терминосистемы предметной области «дизайн открытого архитектурного пространства» как фрагмента архитектурно-дизайнерской терминологии профессиональной сферы «дизайн архитектурной среды».Материалом для анализа послужили более 690 лексических единиц области «дизайн открытого архитектурного пространства», отобранные приемом сплошной выборки из текстов учебно-научных и интернет-источников по специальности «дизайн архитектурной среды», архитектурно-дизайнерских и лингвистических словарей и справочников. Методология исследования основывается на общенаучных и лингвистических методах и приемах: описательного, сравнительно-сопоставительного методов, приемов классификации и лингвистического моделирования, а также дефиниционного, контекстного и фреймового анализа. Определены основные понятия в рамках когнитивного подхода. Представлена интерпретация терминов «фрейм», «субфрейм», «слот». Освещены теоретические основы фреймового моделирования, обоснована структура фрейма, применяемая в исследовании. Построена иерархическая когнитивно-фреймовая модель терминосистемы «дизайн открытого архитектурного пространства», состоящая из макрофрейма «дизайн открытого архитектурного пространства» во главе иерархии и трех фреймов на следующем уровне: «дизайн городской среды», «ландшафтный дизайн», «светодизайн». Внутри каждого фрейма выделены единицы более низких уровней – субфреймы, слоты и микрослоты. Изучены межфреймовые процессы: выявлены отношения пересечения внутри макрофрейма «дизайн открытого архитектурного пространства», в том числе между единицами разных уровней, а также отношения пересечения макрофреймов «дизайн открытого архитектурного пространства» и «дизайн интерьера». Определена особая роль фрейма «светодизайн», состоящего из общей терминологии для макрофреймов «дизайн открытого архитектурного пространства» и «дизайн интерьера», а также специфичных терминов для каждого из них. Фреймовая модель терминосистемы «дизайн открытого архитектурного пространства» дает возможность представить иерархически организованную систему терминологии данной предметной области и выявить ее внутрисистемные отношения. Результаты исследования могут быть полезны для терминологов, специалистов в сфере дизайна архитектурной среды, преподавательской практики в вузах.

Данная статья посвящена лингвистическому аспекту конструктивного решения проблем сознания как в индивидуальной самостоятельной деятельности, так и в процессе группового обучения в системе образования. Привлечены философские категории нелинейности системы речи, диссипативности сознания. Рассмотрены относительно новые философские понятия градуальности и инградуальности сознания как направляющих речи, а также плюсы и минусы конструктивного подхода с психологической точки зрения. Затронута проблема образования в рамках виртуальной реальности. Цель статьи – наглядно показать выигрышность конструктивного подхода к преодолению проблем сознания в спектре смежных философских категорий виртуальности, градуальности и инградуальности, нелинейности и диссипативности. В статье применяется конструктивный подход, основанный на позитивном мышлении при решении проблем сознания, в частности при построении речи и при запоминании. Применяется психологический метод ассоциативности при запоминании иностранных слов с активным контекстным погружением на примере произведения Э. Берджесса «Заводной апельсин» на английском языке. Ассоциации распадаются на содержательные и чисто лингвистические примеры, свободно ассоциирующиеся у каждого по-своему. Ключом к применяемым методам является опосредованность практической деятельностью. Автор статьи приходит к результату, согласно которому только постоянные усилия при запоминании и творческом преобразовании необходимой информации, выработанный навык практически конструктивно преодолевать проблемы сознания эффективны как в процессе обучения, так и в повседневной жизни. Разнообразие способов запоминания через практическую деятельность, перенесение учебного материала в повседневную жизнь как подсказок к действию на самом деле эффективны. Поиск связей изучаемого слова с реальностью, с необходимой деятельностью как нельзя лучше мотивируют запоминание иностранной лексики. Практическая значимость работы определяется необходимостью повседневных усилий памяти в решении проблем обучения и быта и подтверждается 20-летним педагогическим опытом автора статьи, практикующим мнемотехнику в контексте философских понятий современной науки.

Проблема лингвистической вариативности остается актуальной вследствие динамичности развития национального языка. Исследование фразеологических единиц библейской этимологии в аспекте вариативности приобретает в последнее время все бóльшую значимость, поскольку отмечается факт широкой употребительности фразеологизмов, восходящих к библейским текстам и сюжетам, в разных видах дискурса. Разнообразие вариантов библейских фразеологизмов требует отслеживания, организации и структуризации типов их варьирования.Цель – выделение типов вариативности английских фразеологических единиц библейского происхождения.Теоретической основой исследования является фразеологическая концепция, выдвинутая А. В. Куниным. Материалом исследования послужили данные фразеологических словарей: 1) двуязычный «Англо-русский фразеологический словарь» А. В. Кунина, 2) «Англо-немецко-шведский словарь библейской фразеологии» Т. Н. Федуленковой и др., 3) многоязычный фразеологический словарь «Лепта библейской мудрости» З. К. Адамия и др. Анализируемые контексты, содержащие библейские фразеологические варианты, были отобраны в основном из Британского национального корпуса (British National Corpus) и новостного подкорпуса News on the Web. В качестве методов исследования были использованы метод фразеологической идентификации фразеологизмов, метод структурного, компонентного и вариативного анализа фразеологизмов, метод количественного анализа и метод контекстуального анализа.В итоге было выяснено, что наряду с языковой вариантностью фразеологическая вариативность есть результат естественного развития языка как системы. Вариантность библейских фразеологизмов не отождествляется с фразеологической синонимией. Анализ отобранных фразеологических единиц библейского происхождения позволил выделить следующие типы вариантов: простые варианты и сложные варианты (например, субстантивно-квантитативные варианты, адъективно-квантитативные варианты, вербально-квантитативные варианты) фразеологических единиц. Внутри каждой из предлагаемых групп возможно подразделение на узуальные и окказиональные варианты. Простые варианты представлены лексическими вариантами (включающими субстантивные варианты, препозитивные варианты, препозитивно-субстантивные варианты, атрибутивные варианты, глагольные варианты); грамматическими вариантами (включая морфологические варианты и морфолого-синтаксические варианты); квантитативными вариантами (с усечением и добавлением компонентов). Сокращенные части фразеологической единицы могут быть представлены тремя видами (усечение начальной части фразеологической единицы; усечение конечной части фразологизма; смешанное усечение). Выделена группа квантитативных компаративных вариантов, в которых первый союз в результате регулярного усечения становится факультативным, что приводит к появлению квантитативно-вариативных пар. Выделен тип смешанного варьирования, подразумевающий происхождение вариантов путем многократных изменений. Субстантивно-квантитативные варианты образуются путем изменения субстантивного компонента совместно с варьированием структуры фразеологической единицы за счет ее расширения переменным компонентом с предлогом. Адъективно-квантитативные варианты представлены таким набором фразеологических единиц, в которых наблюдается количественная вариантность за счет расширения компонентного состава фразеологической единицы, а также замены адъективного компонента. С помощью корпусных данных было успешно выявлено предпочтение носителями языка одних вариантов идиом другим.Вывод заключается в том, что исследуемые фразеологические единицы библейского происхождения не являются статичными, а представляют собой живые, постоянно изменяющиеся языковые единицы, широко используемые в современной английской речи. Более того, как простая, так и сложная вариативность компонент­ного состава данного фразеологизма не оказывает значительного влияния на инвариант значения фразеологической единицы.

Особый интерес М. Волошина к цветонаименованиям вызван как особенностью эпохи (Серебряный век), так и его увлечением не только поэтическим словом, но и в равной степени изобразительным творчеством. Цветовая картина мира стихотворений М. Волошина отличается многообразием колорем, передающих оттенки того или иного цвета, и необычностью создаваемых цветообразов, в которых обнаруживаются особенности восприятия автором мира.В статье приводятся результаты исследования семантики и символического значения частотных колорем, встречающихся в лирических текстах М. Волошина, данные анализа отдельных стихотворений, содержащих цветовую символику, для определения роли цветописи в понимании мировосприятия поэта и особенностей его творческой манеры. В ходе исследования использованы методы семантико-стилистического, контекстологического, мотивного анализа, позволяющие раскрыть особенности воплощения и значение цветовой картины мира М. Волошина.Многообразие цветового воплощения в лирике М. А. Волошина связано с особенностью мироощущения Волошина-художника, давшего себе установку «все формы, все цвета вобрать в себя глазами». Кроме того, на многоцветье его поэзии оказала влияние увлеченность поэта символистскими и импрессионистскими учениями. Цветопись, являясь одним из основных средств выражения авторских интенций, помогает передать тончайшие цветовые оттенки и символику в отражении чувств лирического героя. Наиболее частотные цвета, используемые М. Волошиным: красный в его многочисленных вариациях, золотой, серый, лиловый – часто содержат метафизическую символику. Для передачи цвета М. Волошин использует и лексемы, обозначающие растения (цветы), а также минералогические обозначения. Исследование лирических текстов М. Волошина с точки зрения использования в них колорем позволило сделать вывод о том, что цветовая картина мира поэта отличается богатством и разнообразием воплощений: красочные эпитеты, необычные метафоры, сравнения, синестетические образы, минералогические обозначения – это неполный список используемых автором средств и приемов. Значимость проведенного исследования заключается в отражении авторского мировосприятия через постижение заложенных в цветонаименованиях символических значений изображаемого.

В. Астафьев в автобиографической книге «Последний поклон» художественно осмысляет тему детства, что уже было отмечено исследователями. Однако литературоведы, как правило, концентрируются на анализе образа центрального персонажа. На наш взгляд, представления писателя о детстве проявляются и через образы второстепенных персонажей-детей, отношения с которыми раскрывают своеобразие автобиографического героя. Цель исследования – проанализировать приемы создания образов детей в книге «Последний поклон». Материал исследования – рассказы из книги «Последний поклон», повествующие о взаимоотношениях двух персонажей – Вити и Саньки. Методологической базой исследования являются работы по поэтике психологизма, автобиографической прозе М. М. Бахтина, Л. Я. Гинзбург, А. П. Скафтымова, А. Б. Есина. Используется структурно-семиотический подход к анализу образа персонажа. В основе создания образов Вити и Саньки – приемы психологизма (портретирование, поведенческие реакции в конфликтных или кризисных ситуациях, передача внутреннего состояния через диалогическую речь и внутренние монологи). Вместе с тем В. Астафьев использует элементы интертекстуальности, позволяющие соединить в поэтике персонажей социально-бытовую конкретику автобиографического повествования с условно-символическим обобщением (в рассказе «Конь с розовой гривой» используется библейский мотив искушения, в рассказе «Ночь темная-темная» – сюжет инициации). В книге «Последний поклон» рассказы о Вите и Саньке представляют определенный метасюжет, в котором динамика образов мальчиков обусловлена процессом их взросления, становления личности. Особенно ярко изменения проявляются в образе Саньки. Если в «Коне с розовой гривой» он выступает в роли триксера-искусителя по отношению к автобиографическому герою, то в «Фотографии, на которой меня нет» способен отказаться от своих интересов ради поддержки школьного товарища.

В сборнике повестей «Миргород» Н. В. Гоголь рассуждает о том, что стоит за народной идиллией. Он показывает абсурдность любого отклонения от своей гармонической модели (смешение суеверия и догм христианства в «Вие», кверулянство помещиков по глупому вопросу в «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»). Алогичность последней повести является особенно пугающей. Она сигнализирует о распаде культуры доброго соседства, дружбы и патриархальности.В первой трети XIX в., когда Гоголем были написаны «Вечера на хуторе близ Диканьки», в России массово возникают дружеские общества и активно развивается жанр «дружеское послание», поэтому мотив ссоры, репрезентированный уже в номинации произведения, мог вызывать негативные ассоциации. Жанр дружеского послания активно развивали участники литературного общества «Арзамас», что вполне могло стать предметом рефлексии Гоголя. Визитной карточкой «Арзамаса» являлась «галиматья», товарищеские посиделки. Абсурдные речи приятелей приобретали письменную форму. Практически всегда фиксировал шуточные тексты заседаний «Арзамаса» поэт В. А. Жуковский. В связи с этим мы считаем правомерным обращение к этой грани таланта Жуковского при дальнейшем анализе гоголевской повести о двух Иванах, в которой повсеместно выявляются абсурдистика и шаржи. Цель статьи – выявление «арзамасского кода» и анализ творческих моделей произведений Жуковского в гоголевском тексте. Данный анализ проводится впервые и позволит расширить спектр интерпретаций «Повести…». Выбор моделей произведений Жуковского обоснован тем, что поэт являлся бессменным секретарем «Арзамаса»; кроме того, поэт в определенной степени продолжает сентиментальную линию в русской литературе, что коррелирует с избранной для анализа субъективностью дружеских посланий.Материалом статьи является произведение Н. В. Гоголя «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», арзамасские протоколы В. А. Жуковского, а также такие его произведения, как драматическая поэма «Орлеанская дева»; стихотворение «Теон и Эсхин»; статьи из журнала «Вестник Европы»; баллады «Ленора», «Людмила», «Светлана»; дружеское послание «К Батюшкову» и пр.; басня «Ссора плешивых» и пр. В работе применяются компаративный и биографический методы исследования. Финальная повесть тетралогии характеризуется абсурдностью, а не гармонией. В повести происходит смешение контекстов: светлое, идиллическое соседствует с разрушительным отрицанием, низменное и греховное проникает в сознание гоголевских персонажей. Кроме того, повествователь ставит знак равенства между человеком и вещью. Человек в финальной повести «Миргорода» постепенно превращается в хищника и вредителя. Главные герои ссорой уничтожают природную гармонию, что противоречит принципам творчества Жуковского. Поэт в своей лирике часто воспевает дружбу, любовь и гармонию, в повести Гоголя же мы видим кризис данных ценностей.В повести Гоголя нет достаточного количества компонентов дружеских посланий, подобных тем, что писал Жуковский. Идиллическая модель Жуковского, которая еще просматривалась в «Старосветских помещиках», в «Повести…» совершенно исчезает. Во-первых, нивелируется патриархальность. Человеку уже мало беззаботного пребывания на лоне природы. Во-вторых, читатель не видит семей и семейных пар (Иван Иванович и Иван Никифорович – холосты и не имеют детей). Идиллия в «Миргороде» отныне невозможна, невозможны и гармоничные отношения между персонажами.Герои не стремятся к познанию нового, не желают отказаться от пагубных страстей. Никто не может вразумить рассорившихся. Иван Иванович и Иван Никифорович превращаются в кверулянтов, а судебная тяжба для бывших друзей становится культом, навязчивой идеей. Они не слышат ни голоса совести, ни советов окружающих. Развитие и воскресение персонажей откладывается навечно.Известная «арзамасская галиматья» играет роль фасилитатора в ссоре героев. Гоголевский рассказчик намеренно использует ее, чтобы продемонстрировать уникальность явления дружбы. В произведении повсеместно происходит подмена понятий. Дружба превращается в антидружбу, идиллия – в антиидиллию, а низменное подменяет вечные ценности. Абсурд гоголевской повести напоминает арзамасскую карнавализацию. Повествователю присуща высокая патетика при описании низменных предметов.Таким образом, в «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» мы видим решительный отказ от юношеских стремлений Гоголя к постижению и репродукции высоких идиллических и элегических моделей Жуковского. Из текста писателя ясно, что дружба ныне – редкое духовное явление. Это уничтожает модель дружеских посланий и создает своего рода антагонизм, несвойственный творческому мышлению Жуковского. Экзальтированность Гоголя, подражание поэту в «Миргороде» ослабевают. Жуковский верит, что все изменения в мире к лучшему, мнение же Гоголя на этот счет несколько отличается. Он зачастую показывает искаженный, деформированный мир. К финалу «Миргорода» не остается места и эстетическому, ибо Иван Иванович и Иван Никифорович отвратительны в своей мелочности. Гоголь показывает итог отпадения человека от патриархальных традиций и христианских ценностей, что ведет к нарушению логики мироздания (это прозревается и ранее в гибели главных героев повестей «Старосветские помещики», «Тарас Бульба», «Вий»).