Духовный стих «Голубиная книга» на Печоре

Полный текст

Духовные стихи, как известно, составляют характерное явление старообрядческих традиций. В отношении Усть-Цильмы, центра печорского древлеправославия, можно отметить, что в материалах, накопленных за 120-летнюю историю полевой работы, духовно-народная лирика богато представлена в письменной форме и значительно более скромно — в устной фиксации. Если первооткрыватель печорских фольклорных традиций Н. Е. Ончуков в начале ХХ в. писал о том, что «духовных стихов на Печоре совсем немного» [Ончуков 1908, с. 1], то исследователь книжной культуры В. И. Малышев, оценивая их представленность в усть-цилемских рукописных сборниках, отмечал, что «такого большого подбора книжных стихов из одного района нет ни в одном известном нам собрании» [Малышев, с. 36]. Безусловно, репертуар рукописных и устных стихов в пределах одной локальной традиции не имеет (и не может иметь) полных схождений, и сейчас, на этапе завершения активной собирательской деятельности в Усть-Цильме, можем констатировать, что в количественном отношении книжные варианты существенно превосходят фольклорный список.

Источниковая база усть-цилемских фольклорных (условно) духовных стихов сложилась в результате собирательской деятельности, ведущейся на протяжении практически всего ХХ в. а также в настоящее время. Кроме Н. Е. Ончукова, они записывались фольклорными экспедициями Государственного института истории искусств (1929), Института русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР (1955), Фольклорной комиссии Союза композиторов РСФСР (1968)¹; Д. М. Балашовым (1963) [Балашов]; собирателями Московского государственного университета (1978, 1980)² и Сыктывкарского государственного университета (с 1980-х гг.) [Бильчук и др., с. 276–280, 286, № 19–21; Мезенцева 2016; Канева 2022]. С 2005 г. сыктывкарские филологи регулярно фиксируют и рукописные материалы по духовным стихам. Особо отметим, что в 1980-е гг. экспедициями СГУ руководил А. Н. Власов, на счету которого также есть несколько записей произведений этого жанра³.

Итак, сегодня по-прежнему актуальной остается задача характеристики записей духовных стихов, бытовавших у печорцев, — как из разных архивных коллекций, так и отдельных их хронологических или сюжетно-тематических групп. Поводом для нашего обращения к этой теме послужила одна недавняя экспедиционная находка — фрагмент рукописной записи самого необычного, «загадочного» (А. Н. Веселовский) русского духовного стиха — «Голубиная книга» (далее — ГК).

Бытование этого произведения в устных традициях Печоры зафиксировано Н. Е. Ончуковым, который в 1902 г. записал по одному варианту ГК в обеих печорских волостях — Усть-Цилемской и Пустозерской. Они были опубликованы им в сборнике былин, вышедшем в 1904 г. [Ончуков 1904, № 56, 78], при этом других духовных стихов в этом издании нет, и их публикация вместе с былинами не оговорена составителем. В 1907 г. в двух выпусках «Живой старины» собиратель представил остальные записи духовной поэзии [Ончуков 1907]; за журнальной публикацией последовал выпуск отдельной брошюры с шестнадцатью духовными стихами [Ончуков 1908], но текстов ГК в ней нет. Как бы то ни было, записи этого произведения раньше других печорских духовных стихов вошли в научный оборот, но до сих пор они не становились объектом специального рассмотрения или даже небольшого комментария. В данной работе, не претендуя на основательную широту сопоставительного материала, мы предлагаем свой комментарий ончуковских вариантов ГК и нового, рукописного источника.

В Усть-Цильме Н. Е. Ончукову исполнила ГК 81-летняя Екатерина Федоровна Торопова, «очень старая и дряхлая старушка» [Ончуков 1904, с. 235], «маленькое сморщенное созданье, ходит по домам Устьцыльмы и собирает милостыню» [Ончуков 1908, с. 12], которая «в молодости знала много старин, но теперь перезабыла» [Ончуков 1904, с. 235]. Собиратель записал от этой устьцилёмки также стихи «Егорий и Александра» и «Мучения Егория» и ирмос Богородице [Ончуков 1908, № 3, 5, 14].

Текст Е. Ф. Тороповой [Ончуков 1904, № 56] представляет собой фрагмент ГК объемом 47 стихов. Это только первая, космогоническая часть в ее простейшей редакции [Мочульский, с. 22] — без создания человека и сословий; нет в нем и вопросов и ответов о старшинстве объектов мироздания. Набор мотивов усть-цилемского варианта таков: 1) появление ГК; 2) размеры ГК; 3) собрание «читателей» возле книги и «трудности чтения», связанные с объемом книги; 4) происхождение мира (вопросы по типу «отчего зачался ...?» и ответы). Почти в каждом сюжетном элементе можем отметить свои особенности.

Зачин в тексте Е. Ф. Тороповой выглядит редуцированным: в нем нет довольно устойчивой детали — выпадения книги из «тучи темной-грозной», стих начинается строкой: «А на ту-де на матушку Савор-гору / Выпадала ведь книга голубинная». В описании размеров чудесной книги усть-цилемский вариант интересен сочетанием разных единиц измерения (сажень, четверть, локоть):

Не велика ле книжица, не малая,

Во долготу она была да как цела сажень,

Как цела-де сажень была печатная,

Во толщину-то ле книжица три четверти,

В ширину-то ле книжица сорок локотъ.

Локоть — наиболее распространенная из этих трех мер⁴, четверть — наиболее редкая. Сажень в составе сочетаний с количественными числительными также вполне привычна для измерения ГК⁵, встречается и вариант «косая сажень»⁶; менее употребительной по отношению к ГК выступает «печатная сажень», хорошо известная по былинам, где применяется к объектам больших размеров (характеризует, например, ширину богатырской дороги, высоту тына, которым огораживают богатырского коня, городовой стены, преодолеваемой им же, рост или ширину плеч Идолища Поганого).

В изложении Е. Ф. Тороповой не сообщается о съезде-скоплении разных лиц (князей, царей, королевичей) возле небесной диковины, ею сразу названы «читатели» ГК, которые «собиралисе тут да сокоплелися» «на славу на великую»:

Во-первых, тут цитал да как Давыд-пророк,

Во-вторых, тут цитал да как Исай-пророк,

Во-третьих, тут цитал да как Соло́ман-царь.

Соответственно, нет традиционного для этого стиха выделения мудрейшего из собравшихся, кто помнит историю начала мира «по памяти», и последующее изложение событий не включает характерную для ГК форму диалога между хранителем знаний и лицами, собравшимися познать «глубины» мироустройства (с просьбой: «Ты скажи нам, по(про)ведай-ко…»). Вместо этого в усть-цилемском варианте видим лаконичный безадресный вопрос: «Кабы цё об цём книга была написана?» — предваряющий описание того, что же прочли три чтеца, которые

цитать они хотели кабы три ведь дня,

Процитать они хотели с доски на доску,

А потом процитали да книгу три года,

А цитали они да у ей три листа.

Следует серия из шести вопросов о содержании книги — о том, откуда появились («отчего зачались») вольный белый свет и его главные объекты. За привычными вопросами о солнце красном, младом месяце, звездах частых появляются довольно редкий вопрос о происхождении морей⁷ и оригинальный — о зверях-китах. Последующая часть стиха — ответы на заданные вопросы — приводится Е. Ф. Тороповой не очень композиционно стройно: парой повторяются первый и второй вопросы, парой же звучат ответы на них; далее — третий вопрос и ответ на него; ответ на четвертый вопрос появляется без повторения вопроса; ответы на пятый и шестой вопросы отсутствуют⁸.

Наконец, задается седьмой вопрос («От цего зацялась вся поселенная?») и следует развернутый ответ на него, существенно отличающий вариант из Усть-Цильмы:

От цего зацялась вся поселенная?

Как от Суса Христа да от распятого,

Сотворил-де Господь да Царь Небёсной свет,

Он и небо сотворил, он и землю всю,

А вси тут моря да большосинии,

А и вси тут карабли, морски звери,

Кабы всё сотворил Господь Небёсной свет;

А земля мати основана на трёх китах,

Сотворил ей Господь да Исус Христос.

Г. П. Федотов писал: «В космологическом стихе о духовной книге о „творении“ не говорится вовсе. Вопросы ставятся о происхождении мира — „откуда?“ — и ответы даются или в безглагольной форме, или в глаголах, которые скорее могут быть истолкованы в смысле порождения или эманации: „Начался у нас белый свет…“ <…> или „Белый свет у нас взят от Господа…“ <…>. Другие варианты: занимался, заводился, стался… Только не сотворен» (курсив наш. — Т. К.) [Федотов, с. 65–66]. В сноске автор отметил: «Нам известен лишь один, записанный Ончуковым, вариант, где встречается „Сотворил-де Господь“» [Федотов, с. 66] — это как раз рассматриваемый нами текст.

Итак, стих о ГК из Усть-Цильмы, исполненный при пении, хотя и не отличается развернутостью изложения, но обнаруживает немало интересных деталей.

Другой печорский вариант ГК относится к нестарообрядческой традиции Пустозерской волости [Ончуков 1904, № 78]. Этот стих был записан Н. Е. Ончуковым в с. Великая Виска от 80-летнего слепого старинщика Николая Петровича Шалькова («высокий, стройный, с черной полуседой бородой») [Ончуков 1904, с. 285]. Собиратель зафиксировал разнообразный репертуар исполнителя: пять былин, небылицу о щуке из Бела-озера, историческую песню о Кострюке [Ончуков 1904, № 72–77, 79], духовные стихи «Мучения Егория», «Агрик», «Никола Чудотворец» [Ончуков 1908, № 7, 10, 11].

Объем ГК Н. П. Шалькова — 113 стихов. Для «чистоты сравнения» с текстом Е. Ф. Тороповой выделим основные сюжетные части и этого варианта: 1) появление ГК; 2) размеры ГК; 3) слава о ГК и собрание возле нее сорока царей, царевичей, королей, королевичей, выбор способного прочесть ее; 4) вопросы и ответы о происхождении мира и о первенстве сакральных объектов; 5) борьба белого и серого зайцев / Правды и Кривды. Как видим, текст из Великой Виски полнее в третьей и четвертой частях, а кроме того, содержит притчу о Правде и Кривде. Кратко охарактеризуем смысловые и поэтические подробности реализации этих частей.

Нижнепечорский стих о ГК начинается с традиционного обозначения того, как «Подымалася туця темно-грозная⁹ / Как со той страны со восточноей», а далее исполнитель оригинально расцвечивает эту картину описанием затмения тучей небесных светил: «Да заблёк-де батюшко светёл месец, / Призатухло-ле вот красно солнышко». Место появления ГК также не лишено интересной детализации: она выпадает не просто на гору «Фаргорскую», но ко кресту-распятьицу («Ко тому-де кресту животворящему, / Ко распятьицу да ко Христовому»). Размеры книги переданы лаконично («В долину была книга сорока локотъ, / В толщину была книга дватцети локотъ»), а вот последующее изложение того, как о ГК «разселилась славушка немалая», и деталей «эпической обстановки» [Мочульский, с. 22] — сбора знатных лиц, выбора «трех царей премудрыих», их формульного диалога о том, кому держать книгу «на белых руках», занимает 36 стихов (ст. 12–48). «Волото́мон-царь, сын Волото́монович» просит взять книгу Давыда Евсеевича, тот, в свою очередь, адресует ту же просьбу Исаю-пророку, поскольку самому ему «На руках держать, да мне не содержать, / На ногах стоять, да мне не простоять»¹⁰:

Ты бери-ко книгу на белы руки,

На руках держи ты, на ногах стой,

Розмыкай ты книгу голубинную,

Ты читай-ко книгу голубинную,

Ты по старой памети, по грамоты.

Следует две серии вопросов. Первая (семь вопросов) — космогоническая: «Отчего зачалса наш нынь вольнёй свет? <…> сонцо красное? <…> светёл месец? <…> зори утренны? <…> звезды частыя? <…> ветры буйные? <…> дожжи мелкие?»; этот набор вопросов вполне можно оценить как классический¹¹. Вторая — о первенстве (пять вопросов) и «материнстве» (2 вопроса) главных объектов мироздания: «Да которой Бог да над богами Бог? <…> царь? <…> зверь? Да котора птица всим птицам мати? <…> рыба <…>? Да которо морё всим морям море? <…> полё?»

После формульного представления того, как Исай берет и «размыкает» книгу мудрости («На руках держал, да на ногах стоял, / Розмыкал он книгу голубинную»), звучит две серии ответов. Эта часть демонстрирует мастерское воспроизведение Н. П. Шальковым текста. Первые семь позиций практически без отклонений выдержаны по одной схеме: отсылка к вопросу с инципитом «оттого» (один стих) + ответ, разложенный на два стиха; при этом первый и половина второго стиха абсолютно устойчивы («Самого Христа Царя Небёсного, / Самого Христа...»), во второй половине второго стиха называется конкретная часть тела — первообраза мира, ср.:

Оттого зачалса наш-то вольнёй свет:

Самого Христа Царя Небёсного,

Самого Христа да от оцей его.

Оттого зацялось да сонцо красное:

Самого Христа Царя Небёсного,

Самого Христа да ото лба его…¹² и т. д.

В таких повторах, в стройной синтаксической конструкции постулируется вера в происхождение всего сущего на земле в результате эманации из тела Царя Небесного, и сцена объявления сакрального знания приобретает торжественный характер.

Лишь в одном ответе (третьем, почти центральном) исполнитель прибавил «дополнительный» стих — за счет введения диалектизма, что говорит о полном понимании излагаемого:

Оттого-то зацялса светёл месец:

Самого Христа Царя Небёсного,

Самого Христа да от тыла его,

От тыла его, да от верхёвишша¹³.

Вторая часть толкований (о главных первообразах) строится по-другому, но не менее стройно. Первые четыре ответа разбиты по парам, после каждого второго ответа предлагается пояснение:

Два оставшихся ответа (пятый и шестой; седьмой — о море — упущен) образуют другую симметричную композицию: называние главной рыбы и главного поля сопровождается объяснением такого первенства через формулу «да за то»:

Оригинальным здесь выглядит объект последнего вопроса — о поле. Очень ценно, что в варианте Н. П. Шалькова имеется и мотивировка особого выделения этого ландшафтного объекта, нехарактерного для описываемого небесной книгой, в разряд сакральных¹⁴: Ондрон-поле связывается с первой и последней войной. Образ поля как места битвы позволяет исполнителю изящно присоединить сюжет о противоборстве Правды и Кривды без подачи его в качестве сна Волотомана / Владимира¹⁵: «Кабы кривда с правдой тут тягалосе...».

Нижнепечорский стих о ГК обнаруживает обстоятельность и художественную цельность передачи большинства сюжетных мотивов; в этом проявился сказительский опыт и талант Н. П. Шалькова.

Итак, на Печоре собирателям фольклора (точнее, только одному из них — Н. Е. Ончукову) удалось зафиксировать лишь два варианта ГК, оба — от людей весьма преклонного возраста (81 года и 80 лет); каждый включает интересные подробности.

Н. Е. Ончуков отметил, что на Печоре одни стихи «заучиваются наизусть и передаются по памяти», другие «переписываются из разных сборников в тетрадки, очень распространенные среди печорского населения. Их знают и наизусть, но по большей части поют с тетрадок» [Ончуков 1908, с. 2]. О пении по стиховникам вспоминал усть-цилемский книжник С. А. Носов: «Стихи эти стали печатать в начале века, до 1914 года много книжек было „Стиховников“, по ним и пели» [Канева 2020, с. 99]. В усть-цилемских экспедициях последних почти 20 лет довольно часто встречаются рукописные записи духовных стихов¹⁶. Мы уже приводили мнение В. И. Малышева, оценившего в этом отношении Усть-Цильму как исключительное явление. Однако при всем богатстве и разнообразии письменных духовных стихов, имевших хождение на Печоре, ГК в них не названа: ни в описаниях усть-цилемских рукописных сборников Пушкинского Дома, выполненных В. И. Малышевым [Малышев], ни в более позднем по времени обзоре Л. А. Петровой — с учетом материалов Усть-Цилемского нового собрания ИРЛИ и части собрания СГУ [Петрова], ни в обобщающей эти источники базе данных, подготовленной в 2015 г. Е. И. Мезенцевой [Мезенцева 2015].

Но в 2022 г. следы бытования ГК в усть-цилемской рукописной традиции все же были обнаружены. В небольшом частном собрании книг, принадлежавших Аграфёне Селивёрстовне Ермолиной (1905–1993; с. Трусово, река Цильма), в экспедиционной поездке автора данной статьи и исследователя старообрядческой иконы А. В. Афанасьева выявлен фрагмент стиха на двух линованных листках формата школьной тетради. Запись выполнена жирным химическим карандашом печатными буквами с использованием дореформенной кириллицы, без разделения текста на отдельные стихи. Сама Аграфена Селивёрстовна не владела письмом, была хранительницей книг и листочков своих родных и односельчан. Она родилась в набожной семье пижемца Селивёрста Максимовича Чупрова и, как и ее сестры (Степанида в Новом Бору и Марфа в Нарьян-Маре), пользовалась большим духовным авторитетом в Трусове, где провела детство и вышла замуж. Ее муж, Денис Федорович, был родной брат известного на Цильме начетчика, певца и сказителя Никиты Федоровича Ермолина. Предполагаем, что найденный стих о ГК приблизительно в середине ХХ в. переписан в пределах Усть-Цилемского района: зимой 2024 г. при знакомстве с другой библиотекой (принадлежащей, кстати, родственнице А. С. Ермолиной, также жительнице с. Трусово) мы увидели листочки той же руки с записями богослужебного характера.

Фрагмент стиха о Голубиной книге. Из собрания А. С. Ермолиной (1905–1993), с. Трусово, Усть-Цилемский район Республики Коми. Л. 1. Фото Т. С. Каневой 2022 г., обработка А. В. Афанасьева

Обнаруженный текст — это окончание стиха о ГК в 14 строк, посвященное «материнству» объектов мироздания: первый лист из найденных начинается с вопроса «<Ка>ко где море всем морям мати». Всего вопросов четыре — о море, реке, озере и рыбе. Далее следуют ответы о десяти объектах (причем они так и обозначены в тексте — словом «ответы»), при этом ответ о рыбе отсутствует, а вопрос, соответствующий последнему ответу — о книге книг, Псалтыри, — либо упущен, либо был задан в первой половине серии. Приведем текст полностью — двумя последовательными колонками — для того чтобы показать соотношение вопросов и ответов.

Как видим, ответы о сакральных элементах в целом вполне традиционны, исключение составляет озеро — оно названо здесь «Ладанским».

Наиболее устойчивым именованием первоозера в ГК¹⁸ является Ильмень-озеро, из которого «протекает матушка Иордан-река» (см., например: [Мочульский, с. 131–133]); в вариантах встречаются также Бело, Бельне, Львино, Льбино и Лебедино. Очень велик соблазн оценить Ладанское как ошибочное Ладожское, чему даже имеется параллель: как любезно указала нам Т. Г. Иванова, «Ладонское озеро» упомянуто в исторической песне «Прусский король похваляется захватить Русскую землю» («Святорусскую земелюшку всю насквозь пройду, / Уж я Ладонское озеро суднами загружу» [Исторические песни XVIII века, № 284]¹⁹, издатели которой комментируют «Ладонское» как искаженное «Ладожское» [Исторические песни XVIII века, с. 315]. Однако мы затрудняемся поставить Ладожское озеро в один ряд с сакральными христианскими локусами — Фавор-горой и Иордан-рекой. Тем более это не может быть реальное Ладанское озеро, существующее на Южном Урале. Опираясь на корень слова, можно предположить вполне осознанное обозначение озера «ладанским» в значении ‘святое’²⁰. Впрочем, мы намерены продолжить сравнительно-типологические разыскания и не исключаем, что предложенные нами комментарии как этого вводимого в научный оборот фрагмента текста, так и устных вариантов ГК с Печоры могут быть еще скорректированы.

И сегодня справедливо замечание А. Ф. Белоусова: «Любая новая запись знаменитого духовного Стиха о Голубиной книге представляет большой интерес для изучения как устной словесности народа, так и его религиозного сознания. Оно может не только дополнить новыми элементами известный круг фольклорно-мифологических представлений, который отразился в этом уникальном тексте, объединившем индоевропейскую космологию с мотивами христианской книжности, но и привлечь внимание к таким особенностям Стиха, которые до сих пор не обсуждались его исследователями» [Белоусов, с. 41].

Новый источник ГК, обнаруженный на Цильме, позволяет говорить о бытовании этого произведения в письменной традиции усть-цилемских старообрядцев и ставит вопрос о необходимости его сравнения с книжными вариантами из других локальных традиций. Он интересен также редким для русской народно-эпической поэзии топонимом, а кроме того, заставил обратить внимание на устные варианты ГК, записанные на Печоре еще в начале ХХ в.

Вместо послесловия. В последние годы Андрей Николаевич довольно эмоционально говорил: «Хватит ездить в экспедиции — занимайтесь архивами!» Безусловно, он прав в том, что архивы нуждаются в нашем изучении. Но если бы он сам когда-то не заразил автора этих строк «болезнью поля», причем сочетающей интересы фольклористики и археографии, то мы бы в 2022 г. не обрели бесценные свидетельства интереса старообрядцев Печоры к «Голубиной книге».

¹ Насколько мы можем судить, публикаций печорских духовных стихов в записях этих учреждений нет.

² Опубликован один духовный стих, см.: [Канева 2020, с. 97–100].

³ Из опубликованного см.: [Бильчук и др., № 20; Канева 2022, № 2а].

⁴ См., например: «Ф толшыну-ту была книга двацати локот, / И ф шырыну-ту книга сорока локот!» [Григорьев, № 325, с. 120].

⁵ См., например: «В долину книга сороки сажен, / В ширину книга двадцати сажен, / В толщину книга десяти сажен» [Духовные стихи Русского Севера, № 299, с. 494].

⁶ См., например: «Ф шырина(у) эта книга да сорока локоть, Ф во<у>жыну эта книга да фсё коса сажень» [Григорьев, № 366, с. 340].

⁷ Соотносимый вариант находим в записи от И. А. Федосовой: «Отчего зачалось киян-море, / Всем морям море? / — Из Него очей, из Господниих» [Духовные стихи Русского Севера, № 218, с. 372].

⁸ Порядковые номера вопросов в цитируемый текст введены нами. — Т. К.

⁹ Подобным образом (с «подъема тучи») Н. П. Шальков начинает и стих о мучениях Егория [Ончуков 1907, № 7].

¹⁰ В публикациях встречаем часть этой формулы «держания книги, стояния возле нее»; ср., например, с вариантом из сборника П. Бессонова: «А что эту книгу не прочесть будет, / На руках книгу не сдержать будет» (цит. по: [Федотов, с. 126]); подобное — в мезенских вариантах, например: «Ты бери-ко книгу да на белы руки, / Ты цытай-ко книгу да з доски на доску!» / «<М>не дёржат книги — да не здёржать будёт...» [Григорьев, № 388, с. 458, и др.].

¹¹ Имеем в виду именно «природно-стихийную» космогоническую часть — вопросы о происхождении людей и сословий не звучат ни в усть-цилемском, ни в нижнепечорском варианте ГК.

¹² Здесь и далее в цитатах подчеркивания, выделения шрифта мои. — Т. К.

¹³ Верхо́вище — теменная часть головы, макушка [СРГНП, с. 63].

¹⁴ Если только не иметь в виду «поле чистое», на которое выпадает сама ГК — как, например, в варианте А. М. Крюковой [Марков, № 53, с. 227].

¹⁵ Как самодостаточный сюжет противоборства Правды и Кривды этот эпизод встречается и в некоторых других вариантах, как, например, у А. М. Крюковой («Ише правда-та с кривдой заборолисе...» [Марков, № 53, с. 230].

¹⁶ См., например: [Канева 2022, с. 56; Прокуратова].

¹⁷ Разбивка текста на строки, выделение союза «а» в отдельное слово выполнены нами; в угловых скобках в первом стихе восполнено начало фразы. Примечания к тексту: ^а Над исправленной буквой «о» надписано (подтверждено) «о»; ^б Сверху с меньшим нажимом написано еще раз: «море»; ^в Слово написано над строкой, над словом «сьвѣтаѧ»; ^г Буква «е» написана сверху между «з» и «м»; ^д Сверху между буквами «к» и «у» написана буква «и»; ^е После этой строки ошибочно написано и потому обведено: «а како»; ^ё Над буквой «е» написана буква «о»; ^ж Буква «т» написана в слове дважды; ^з Так в рукописи; возможно, буква означает слово «святая».

¹⁸ По оценке В. Н. Мочульского, «вопрос об озере встречается лишь в самом незначительном количестве списков стиха о Голубиной книге» [Мочульский, с. 131]; и хотя с тех пор источниковая база этого произведения пополнилась, все же, по нашим предварительным наблюдениям, озеро не самый частый образ в картине мира, описываемой ГК.

¹⁹ Выражаю признательность Татьяне Григорьевне Ивановой, поделившейся своими разысканиями. Благодарю также Людмилу Ивановну Петрову за помощь в поиске параллелей к «Ладанскому озеру» и Инну Сергеевну Веселову, познакомившую со своими учебно-аналитическими материалами по «Голубиной книге».

²⁰ Ср. у А. М. Крюковой в старине о «Василии Богуславьевиче»: «Мне увидеть ведь надоть свято озёро, / Откуль выпала матушка Ердань-река» [Марков, № 52, с. 226].

Об авторах

Татьяна Степановна Канева

Автор, ответственный за переписку.
Email: t-kaneva@yandex.ru

канд. филол. наук, доцент

Список литературы

Дополнительные файлы

Доп. файлы

Действие

1. JATS XML

Скачать

2. Фрагмент стиха о Голубиной книге. Из собрания А. С. Ермолиной (1905–1993), с. Трусово, Усть-Цилемский район Республики Коми. Л. 1. Фото Т. С. Каневой 2022 г., обработка А. В. Афанасьева

Скачать (3MB)

Метаданные