Служилые татары в «украинском» походе российской армии в ходе Семилетней войны 1756–1763 гг.

Аннотация

Статья посвящена изучению роли служилых татар в сражениях Семилетней войны 1756–1763 гг. в составе иррегулярной конницы российской армии. Особое внимание автор уделяет вопросам подготовки к походу, изучению военного снаряжения, численности и составу войск, организации нарядов. Сделана попытка проследить боевой путь, пройденный служилыми татарами в ходе сражений.

Полный текст

Семилетняя война (1756–1763), которую Уинстон Черчилль называл «первой мировой», оправдывала свое название. Масштабы конфликта охватили огромную территорию – военные действия происходили как в Европе, так и на других континентах. Для России этот конфликт стал самым крупным после Северной войны (1700–1721). Крупнейшие регулярные армии европейских государств сражались друг против друга в ожесточенных схватках. Россия совместно с Австрией и некоторыми другими союзниками воевала против усиливающейся на континенте Пруссии. Военные действия велись на территории Восточной Пруссии, Австрии, Бранденбурга, Саксонии, Померании и др.

Для руководства военными действиями была образована «Конференция при высочайшем дворе». В начальный период войны армией командовал фельдмаршал С.Ф. Апраксин. Основные силы российской армии и флота были представлены регулярными войсками. Кроме них существовали иррегулярные части, в основном состоявшие из конных казаков, а также калмыков, служилых татар, мещеряков и башкир. В данной статье мы подробнее раскроем роль служилых татар в Семилетней войне 1756–1763 гг.

Несмотря на определенное количество работ, раскрывающих роль в ходе Семилетней войны 1756–1763 гг. иррегулярной конницы, состоявшей из башкир, мещеряков, калмыков и служилых татар [2; 6; 7], все же остаются неизученные, неполно или неточно раскрытые вопросы по данной проблематике. В частности, например, в исследованиях Р.Н. Рахимова служилые татары остаются несколько в тени при изучении истории иррегулярных частей применительно к событиям Семилетней войны. Для исследования этого вопроса мы привлекли новые источники: опубликованные материалы из журналов и определений Сената за 1756–1758 гг. [9; 10] и неопубликованные архивные документы из фонда «Контора Казанского адмиралтейства» (Ф. 237) Российского государственного архива Военно-Морского Флота, в том числе списки наряжаемых в «украинский» поход служилых татар за 1756 г.¹

Использование в некоторых документах того времени выражения «украинский поход», несмотря на то, что боевые действия не велись на территории современной Украины, было связано с тем, что изначально наряд собранной в Казанской и Оренбургской губерниях иррегулярной конницы предусматривал ее отправку на Украину. Так, 10 апреля 1756 г., согласно полученным от «Конференции…» экстрактам, Сенат распорядился послать указы оренбургскому губернатору И.И. Неплюеву и казанскому губернатору Ф.И. Головину с повелением нарядить на Украину и прислать вооруженных двуконных 2 тыс. мещеряков и башкир (из Оренбургской губернии) и 1 тыс. казанских татар (из Казанской губернии) во главе с их старшинами [9, с.538]. Последующие документы не раз свидетельствуют, что в начальный период войны местные власти не знали, куда следует направлять войска, ждали последующих указаний от вышестоящего начальства.

Так как все служилые татары были в подчинении Адмиралтейства, организацией наряда в 1 тыс. служилых татар занимался как казанский губернатор Ф.И. Головин, так и капитан-командор при Казанской адмиралтейской конторе А.Т. Баранчеев. Для участия в походе выбирали «лучших» из тех, кто должен был нести службу в Оренбургской губернии. Все сборы и приготовления необходимо было провести в наикратчайшие сроки. Списки бойцов А.Т. Баранчеев прислал казанскому губернатору [9, с.556]. По первоначальным спискам численность наряжаемых в «украинский» поход служилых татар составила ровно 1000 человек. В их числе старослужилые мурзы и татары Казанской, Нижегородской губерний и Ставропольского уезда Оренбургской губернии – 517 чел.²; прежде бывшие ясачные татары Казанского и Свияжского уездов, приписанные к Адмиралтейству в 1752 г. вместо служилых мурз и татар Воронежской губернии, – 319 чел.; прежде бывшие ясачные татары Казанского, Свияжского и Симбирского уездов, приписанные к адмиралтейским корабельным работам в 1754 г. вместо служилых новокрещен Казанской губернии, – 168 чел.³ Таким образом, по 3-м категориям подсчитано всего 1004 человека.

А.Т. Баранчеев высказал сомнения относительно возможности участия в походе приписанных к Адмиралтейству из числа бывших ясачных крестьян. По его мнению, они вряд ли были в состоянии выполнять военные задачи, поскольку у них раньше не было старшин и вооружения. Одновременно от А.Т. Баранчеева требовали не срывать наряды на заготовку корабельных лесов [9, с.556]. Однако отправка войск была временно отложена. К 1 июня 1756 г. губернаторам были посланы указы: держать собранные войска в готовности и ждать дальнейших указаний относительно выдвижения в поход [9, с.569].

Наконец, 2 сентября 1756 г. Сенат распорядился отправить «к походу казанских служилых татар, выбрав лучших и доброконных 500 человек, ныне вывесть как наискорее ближе к Лифляндии». Всего на сборы предоставлялось 24 часа. Войска должны были иметь собственное вооружение и «добрых» лошадей [9, с.632]. Вторая половина наряженных (500 чел.) оставались дома и должны были находиться в готовности выступить при получении указа [10, с.55]. Таким образом, в связи с уменьшением числа наряжаемых в два раза (до 500 чел.) новоприписные к Адмиралтейству крестьяне и некоторые старослужилые были исключены из списков лиц, отправляемых в поход. При этом они вычеркивались из списков целыми деревнями, а не пропорционально численности наряжаемых в той или иной деревне или сотне⁴.

Кроме наряда «на Украину», большой контингент набирался на службу в Оренбургскую губернию: из новоприписных к Адмиралтейству служилых татар Свияжского уезда – 557 чел., Казанского и Свияжского уездов –  815 чел.⁵ Более того, на их плечи легло снабжение лошадьми отправляющихся в «украинский» поход старослужилых, чтобы они ехали с двумя лошадьми. Дополнительное их количество намеревались брать из лошадей, подготовленных в свое время для «башкирского» похода (Башкирского восстания 1755–1756 гг.), но не отправленных туда, поскольку новоприписные к Адмиралтейству в подавлении восставших не были задействованы⁶. Однако были большие сложности с их набором на местах – чиновники жаловались на то, что набранные лошади – слабые и старые, негодные для дальнего похода, из-за чего их возвращали и набирали повторно в новоприписных деревнях с привлечением коновалов из числа казанских слободских татар, знающих «в лошадях доброту»⁷. Несмотря на жесткие меры при наборе лошадей, вплоть до того, что за их «непоставку» служилые татары «взяты на службу будут сами», вопрос обеспечения участников похода годными лошадьми оставался актуальным⁸.

1 мая 1756 г. на доношение Военной коллегии в Сенате приказали обеспечить выступающих в поход на Украину мещеряков, башкир и казанских татар жалованием, продовольствием и прочим во время пути и по месту последующей дислокации наравне с донскими казаками [9, с.550–551]. По наряду 1756 г. каждому наряжаемому было определено годичное жалование и провиант, лошадям за фураж на 7 месяцев. Всего было наряжено иррегулярной конницы: донских казаков – 5 тыс., калмыков – 500 с их старшинами; мещеряков, башкир и казанских татар – по 506 (включая старшин) [9, с.649]. Таким образом, государство обязалось взять на себя частичное обеспечение иррегулярных войск, а вооружением и лошадьми (одной лошадью) они обеспечивали себя сами.

Несмотря на то, что не все служилые татары, включенные в первоначальные списки, были отправлены в поход, интересно проследить их вооружение. Так, в именной ведомости наряженным в «украинский» поход в 1756 г. приписных к Адмиралтейству для корабельных работ служилых мурз и татар Казанского уезда Ногайской и Зюрейской дорог Закамской стороны значатся имена и фамилии сотников, пятидесятников и рядовых по каждой деревне и сотне, а также записано какое они при себе имели оружие⁹. Согласно ведомости, всего насчитывалось 623 человека (отметим, что не все из них были направлены на Украину по первому наряду), каждый был вооружен и имел по два вида оружия. Самыми распространенными были сабли в сочетании с сайдаками (луки и стрелы с соответствующей экипировкой), турками (вид ружья) или ружьями – всего 86,7% от общего количества. Остальные имели палаши (рубящее и колющее ручное оружие с длинным прямым клинком – что-то среднее между мечом и саблей) в сочетании с сайдаками, турками или ружьями. Итоговые сведения выглядят так (подсчитано нами. – И.Ф.): «сайдак да сабля» – 266, «турка да сабля» – 207, «ружье да сабля» – 67, «турка да палаш» – 39, «сайдак да палаш» – 28, «ружье да палаш» – 16, итого – 623. Как видим, в данной группе служилых татар отсутствует распространенное для того времени оружие – копье. Однако в именном списке «приготовленным в украинской поход служилым татарам Казанского уезда Заволской Горной стороны» они имелись у всех 111 воинов (их населенные пункты входили в Ногайскую дорогу Казанского уезда, ныне – территория Дрожжановского р-на РТ и соседних районов). Кроме того, у некоторых были другие виды оружия: тесаки и шпаги¹⁰.

Армия, в том числе нерегулярные войска, состоявшие из казаков, калмыков, башкир, мещеряков и казанских татар, находилась под командованием фельдмаршала С.Ф. Апраксина. К началу кампании русская армия состояла из трех дивизий, имевших как пехоту, так и кавалерию. Казанские татары и калмыки вошли в состав 2-й дивизии генерала В.А. Лопухина [3, с.267–268]. В последующем поступили в распоряжение подполковника Оренбургского гарнизона И.Уварова – были расквартированы в Пскове и Великих Луках [10, с.135].

Из нерегулярных войск калмыков, казанских татар, мещеряков и башкир в 1757 г. была сформирована так называемая «четырехнародная», или «разнонародная» команда (кроме них были казачьи и гусарские полки). Во главе команды находились старшины и их помощники из сотников. Дополнительно к каждой команде был прикреплен отряд регулярной кавалерии для контроля ситуации в командах. Они оставили о себе память «самых лихих наездников» [3, с.51].

Вице-бургомистр Тильзе (Тильзита – ныне г. Советск Калининградской обл.) Андреас Рёзеник в своем дневнике описывает события Семилетней войны в Восточной Пруссии. В дневнике, который он вел с 27 июля по 4 октября 1757 г., упомянуты татары, вошедшие в Тильзит с пленными прусскими военными, взятыми в плен в ходе боестолкновений под Сцирандсценом (ныне пос. Воротыновка Черняховского р-на Калининградской обл.). В тексте следующее: «21 августа сюда, в Тильзе, пробилось много татар из армии Апраксина, из них некоторые были с саблями и нарезными стволами, другие были снабжены луками, каждый имел на спине колчан с 30 стрелами. Вместе с этим они привезли с собой на повозке 8 прусских раненых гусар, взятых в плен при перестрелке под Сцирандценом. Татары гнали перед собой большое количество больных и хромых лошадей и затем ушли через понтонный мост» [цит. по: 1, с.24]. В дневниковых записях А.Рёзеника от 15 и 26 сентября также приводятся сведения о коннице казаков, калмыков и татар, находившихся в Тильзите [1, с.33, 35]. Известно, что 19 августа 1757 г. (по старому стилю) произошло основное сражение между российской и прусской армиями у деревни Гросс-Егерсдорф (ныне не существует, в 4 км к юго-западу от пос. Междуречье Черняховского р-на Калининградской обл.). На основе приведенного источника можно утверждать, что татарская конница была активным участником сражений в Восточной Пруссии в 1757 г.

В 1757 г. состоялся 2-й наряд иррегулярной конницы. 3 мая 1757 г., согласно полученному от «Конференции…» экстракту, Сенат приказал набрать в Оренбургской и Казанской губерниях дополнительно 600 человек вооруженных и «доброконных» для пополнения Обсервационного корпуса¹¹: 200 башкир и 200 мещеряков, 200 казанских татар. Снабжение состояло в обеспечении каждого воина 4,5 аршином сукна: казанским татарам – синего, башкирам и мещерякам – зеленого цвета¹², а также, соответственно, из денежного и продовольственного жалования и фуража для лошадей [10, с.49–50].

По новому указу от 14 мая 1757 г. эти 600 человек должны были быть только из числа мещеряков и казанских татар (башкиры были исключены), которые оставались в своих домах «в готовности к походу» с прошлогоднего наряда. 11 и 12 июня 1757 г. 300 казанских татар и 300 мещеряков были отправлены в поход. На места дислокации их сопровождали штаб- и обер-офицеры [10, с.55, 91].

19 марта 1758 г. нерегулярные войска этого нового набора из донских казаков (400 чел.), казанских татар и мещеряков (по 300 чел.) – всего 1 тыс. человек – были направлены П.И. Шуваловым за Днепр – в соединение с «помощным» корпусом [10, с.433]. 10 июня 1758 г. Сенат по рапорту графа П.И. Шувалова распорядился выдать находящимся в Обсервационном корпусе 300 казанским татарам дополнительно 1354,5 аршин сукна на изготовление кафтанов и шапок [10, с.464].

Согласно рескриптам «Конференции…» от 10 сентября 1758 г., находящимся в Обсервационном корпусе 600 казанским татарам и мещерякам, 400 донским казакам было приказано явиться в расположение генерал-фельдмаршала А.Б. Бутурлина, который собирал новую армию около Риги [10, с.547–548]. Известно, что корпус принимал участие в битвах при Цорндорфе 14 августа 1758 г. и Кунерсдорфе 1 августа 1759 г.

Согласно экстракту из «Конференции…» с копией рескрипта в Военную коллегию, 24 апреля 1758 г. Сенат распорядился бывших в походе башкир и мещеряков откомандировать на Сибирскую линию, а калмыков и казанских татар – отпустить в свои дома [10, с.449]. Здесь речь идет о коннице наряда 1756 г. Причины роспуска вполне объяснимы – они воевали почти 2 года и нуждались в отдыхе, к тому же требовались дополнительные расходы на содержание лошадей, возможно, что и эффективность применения конницы оставляла желать лучшего.

По некоторым сведениям, летом 1759 г. татары и мещеряки второго наряда находились «в компаментах» (в полевых лагерях) «в Стародубском полку». В августе 1759 г. решением Военной коллегии трехсотные команды мещеряков и казанских татар были отпущены «в их жилища», с предписанием для губернских властей Казани и Оренбурга «вместо оных командировать ис тех же народов то же число исправных и доброконных с их старшинами» [цит. по: 2, с.9].

Выявление участников похода 1756 г. в сказках третьей ревизии 1762 г. по нескольким деревням (Большие Тиганы, Курнали, Адельшино Ногайской дороги Казанского уезда) позволило уточнить некоторые моменты: как правило, участниками похода были мужчины в возрасте от 20 лет, преимущественно из многодетных семей (один из 2-х, 3-х или 4-х братьев); они почти в полном составе вернулись домой; выявлены редкие случаи смерти участников похода в 1756–1759 гг., однако обстоятельства их безвременной кончины (в походе или после возвращения по иным причинам) не указаны¹³.

Память о походе сохранилась. Так, в наказах служилых татар Старой и Новой слобод г.Казани, а также Ногайской, Зюрейской, Арской, Алатской и Галицкой дорог Казанского уезда 1767 г. в Уложенную комиссию отмечается, что они были «…в 757 августа 19 числа в походе в Пруссии в заграничной армии, и действительно находились на баталии в сражении…» [8, с.306, 315]. Также отметим, что с 1739 по 1757 г. на них возлагалась и рекрутская повинность, следовательно, некоторые служилые татары находились в регулярных частях. Отмена в 1757 г. рекрутской повинности приписанных к Адмиралтейству крестьян можно связать с тем, что они были задействованы в Прусском походе (однако ненадолго – в 1766 г. с них снова начали брать рекрутов) [4, с.832–835; 5, с.997–1015].

Таким образом, служилые татары активно участвовали в сражениях Семилетней войны 1756–1763 гг. в составе отдельной иррегулярной конницы российской армии. Всего было 2 наряда: 506 человек (в 1756 г.) и 300 человек (в 1757 г.). Их основное вооружение: сабли, сайдаки, ружья, палаши, копья. Обнаружены документы, в которых сообщаются сведения о нарядах на службу в Оренбургскую губернию новоприписанных к Адмиралтейству бывших ясачных татар Казанского и Свияжского уездов, как представляется, не ставших постоянными ввиду их неопытности, необеспеченности вооружением и «добрыми» лошадьми и по другим причинам.

¹ Российский государственный архив Военно-Морского Флота (РГАВМФ). Ф.237. Оп.1. Д.230. Л.1–182.

² Подсчитано нами, в документе есть поправки, поэтому итоговая численность (1000 чел.) отличается от суммарного подсчета.

³ РГАВМФ. Ф.237. Оп.1. Д.230. Л.10–27об., 33, 39–39об.

⁴ РГАВМФ. Ф.237. Оп.1. Д.230. Л.90об.–92об.

⁵ РГАВМФ. Ф.237. Оп.1. Д.230. Л.108, 109, 121.

⁶ РГАВМФ. Ф.237. Оп.1. Д.230. Л.109, 111–121.

⁷ РГАВМФ. Ф.237. Оп.1. Д.230. Л.179–182.

⁸ РГАВМФ. Ф.237. Оп.1. Д.230. Л.180об.

⁹ РГАВМФ. Ф.237. Оп.1. Д.230. Л.160–165об.

¹⁰ РГАВМФ. Ф.237. Оп.1. Д.230. Л.175–177об.

¹¹ Обсервационный корпус – под таким наименованием вошел в историю корпус русской армии, участвовавший в Семилетней войне, сформированный и руководимый из Санкт-Петербурга графом П.И. Шуваловым.

¹² Сукно выдавалось из Казанской суконной фабрики.

¹³ РГАДА. Ф.350. Оп.2. Д.1221. Л.494–525, 568–578.