Том 7, № 1 (2020)

В центре публикации — новонайденный автограф письма Ф. М. Достоевского от 16 ноября 1878 г. Великому князю Александру Александровичу (будущему Императору Александру III). Письмо обнаружено в фонде Придворной конторы Наследника Цесаревича Министерства императорского двора. Достоевский обратился к Великому князю Александру Александровичу по рекомендации К. П. Победоносцева. В письме содержится прошение позволить присылать августейшему адресату выпуски моножурнала Достоевского «Дневник писателя», а также дана общая оценка переживаемого Россией исторического момента. Текст письма был известен прежде по черновому автографу, а также по документу, написанному рукой А. Г. Достоевской, квалифицированному публикаторами Полного собрания сочинений писателя как «копия с окончательного текста письма». Однако при сличении в беловом автографе обнаружен ряд разночтений с так называемой «копией». Она, скорее, является текстом, предварительно продиктованным писателем жене, в который затем, при написании беловика, Достоевский внес ряд дополнений и поправок, восходящих к черновому автографу, что и позволило выдвинуть настоящую гипотезу. Публикуется также отпуск письма Конторы двора Наследника Цесаревича на имя Достоевского.

В статье подвергаются аналитическому рассмотрению результаты поисков, проведенных группой молодых исследователей в Российском государственном военноисторическом архиве (РГВИА). Участвуя в руководимом автором статьи научном проекте, М. Калинин, Е. Огородникова, А. Подрябинкина выявили неизвестные ранее архивные документы, относящиеся к периоду пребывания Достоевского на омской каторге, к реальному историческому контексту «Записок из Мертвого дома». В статье содержится ряд наблюдений и предположений, связанных с прототипами некоторых героев, с особенностями их биографий и возможным влиянием этого «биографического фактора» на судьбу Достоевского. Предлагается также критическая оценка (проблема авторства, степень достоверности и т. д.) впервые публикуемых на русском языке фрагментов из воспоминаний Юзефа Богуславского.

В статье вводятся в научный оборот архивные материалы — дела с формулярными и послужными списками установленных прототипов начальства в «Записках из Мертвого Дома»**. Изучение биографий плац-майора Кривцова, полевого инженера Гладышева, главного лекаря Троицкого и ординатора Ловчинского, занимавших военные и медицинские должности в период каторги писателя в Омске, дает возможность не только дополнить картину сибирского окружения Достоевского, но и проследить, какие черты начальников преломились в образах героев произведения. Ряд событий и деталей раскрывают воспоминания ссыльного поляка Юзефа Богуславского. Выявление новых фактов и дополнение уже известных позволяет уточнить «прототипичность» персонажей «Записок из Мертвого Дома» Достоевского.

В статье рассматривается проблема атрибуции наброска из рабочей тетради Ф. М. Достоевского за 1864–1867 гг. (РГАЛИ. Ф. 212.1.5. С. 10), известного под названием «Ростовщик». Новизна исследования определяется тем, что впервые предметом подробного анализа становится персонаж «Nero (артист)», возникший из знаний и представлений писателя об императоре Нероне. На основе свидетельств античных и раннехристианских авторов, а также научной и художественной литературы времени жизни Достоевского приводятся аргументы, что образ «Nero (артист)» должен рассматриваться как включающий в себя три компонента: это не только Нерон-артист, но и Нерон-гонитель христиан, и Нерон-антихрист. Данный образ обнаруживает плотную сеть связей с подготовительными материалами к ранней редакции романа «Идиот». Тем самым он дополняет совокупность аргументов относительно записей, персонажей, мотивов и прототипов в указанном наброске, предложенных Б. Н. Тихомировым, и подтверждает его теорию о том, что набросок, получивший название «Ростовщик», не является самостоятельным неосуществленным замыслом писателя, а должен рассматриваться в рамках творческой истории романа «Идиот», ее начального этапа.

В статье реконструируется жизненный путь первого душеприказчика А. Ф. Куманиной, Александра Тимофеевича Неофитова, на основе введенных в научный оборот мемуарных, эпистолярных, биографических и исторических источников. Это ряд свидетельств из воспоминаний А. М. Достоевского, не выходивших в печати, непубликовавшееся письмо А. Г. Достоевской к Н. Н. Страхову от 18 октября 1881 г. с характеристикой куманинского дела как «несчастного и заколдованного» (РГАЛИ. Ф. 1159. Оп. 6. Д. 6. Л. 1), материалы знаменитого московского процесса о фальшивомонетчиках и других преступлениях («Клуб червонных валетов. Уголовный процесс». 1877 г.), а также факты из истории Московской академии коммерческих наук, основателем и попечителем которой был Алексей Алексеевич Куманин. А. Т. Неофитов, будучи преподавателем всеобщей истории в этой академии, стал одним из главных членов преступного сообщества, названного «Клуб червонных валетов». Его участие в различных махинациях вокруг куманинского наследства нашло отражение в романах Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» и «Подросток». В результате проведенного исследования делается вывод о том, что в первую очередь из-за мошеннических действий А. Т. Неофитова, проявившего себя как enfant terrible в родственном окружении писателя, дело о куманинском наследстве оказалось для романиста не только «несчастным» и «заколдованным», но и в высшей степени криминальным.

В статье представлен обзор эдиционных принципов публикации эпистолярного наследия Ф. М. Достоевского. Их анализ позволяет говорить об эволюции целей и задач исследователей, готовивших к публикации переписку Достоевского и его корреспондентов, и в то же время выявляет проблемы, с которыми сталкивались и продолжают сталкиваться исследователи на протяжении более 130 лет изучения эпистолярного наследия писателя. Литературная ценность писем Достоевского была осознана сразу после его смерти. Они вызывали интерес как биографический источник и в то же время как часть литературного наследия писателя. Уже в 1880-е гг. было опубликовано значительное количество писем к А. Е. Врангелю, А. Н. Майкову, Н. Н. Страхову, И. С. Аксакову и др. Особое внимание было уделено переписке Достоевского с читателями, писателями, редакторами, журналистами. Первые публикации писем Достоевского, не преследуя научных целей, знакомили с письмами как с частью творческого наследия писателя. Уже тогда возникло множество проблем, связанных с систематизацией переписки, поиском автографов, утраченными или ненайденными письмами, принципами издания эпистолярных источников. В 1920–1930-е гг. исследователи, по-прежнему уделяя основное внимание письмам Достоевского, обратились и к письмам его адресатов, которые стали осознаваться как неотъемлемая часть переписки: были выделены корпуса писем отдельных корреспондентов, сформированы некоторые эпистолярные циклы, появились первые опыты публикации двухсторонней переписки, началось постепенное освоение ее историко-культурного и комментаторского потенциала. Наметившиеся тенденции получили свое развитие в дальнейшем. На первое место вышли такие принципы, как полнота представления переписки, точность воспроизведения рукописного текста, научно-критический подход к их изучению и публикации. Несмотря на значительные успехи исследователей, многие проблемы публикации переписки Достоевского, например, выстраивание цельной композиции писем, остаются актуальными до сих пор. В настоящее время издание эпистолярного наследия писателя и писем его корреспондентов выдвигает задачу публикации полного комментированного свода переписки как в печатной, так и в электронной форме. Электронная форма публикации имеет свои преимущества, расширяя способы представления рукописного материала и, в свою очередь, возможности исследователей для дальнейшего изучения эпистолярного наследия Достоевского, жизни и творчества писателя в целом.