«Не приносившая доходов власть»: Сейид Мухаммад Риза о Казанском ханстве

Полный текст

Сочинение Сейида Мухаммада Ризы «Семь планет в известиях о царях татарских» очень подробно повествует об истории Крымского ханства и османо-крымских отношениях. Причем автор демонстрирует прекрасное знание и предшествующей историей Золотой Орды и Чингисидов в целом. Особенно хорошо он разбирался в истории, географии, обычаях и этнокультурных особенностях Крымского ханства, поэтому ученые изучившие «Семь планет в известиях о царях татарских» пришли к выводу, что автор этого произведения был уроженцем Крыма [6, с. 32–33; 5, с. 35–41; 4, с. 5]. В то же время Сейид Мухаммад Риза обладал солидной базой источников по истории средневековых татар. Так как от начала и до конца своей истории судьба Казанского ханства переплетена с Крымом, стоило ожидать подробных экскурсов и в историю Казанского ханства. Однако упоминаний о Казанском ханстве немного.

Первое упоминание Казанского ханства находим при описании земель, на которые распространилась власть Османской державы. Согласно Сейиду Махаммаду Ризе, «ханы Казани и Хаджи-Тархана^[1], будучи подданными ханов Крыма, косвенно считались подданными Высокого Государства^[2]...» [4, с. 116]. Именно о такой схеме соподчинения говорится в посланиях султана Сулеймана I к крымским ханам Сахиб-Гирею и Давлет-Гирею. Султан неоднократно перепоручал все дела в Поволжье крымским ханам [3, с. 95, 99, 103, 108]. Он относил к юрисдикции крымских ханов все постордынское пространство и настоятельно повторял: «Вам доверена вся совокупность вопросов, относящихся к тем областям» [3, с. 108].

Более пространно о Казанском ханстве повествуется в разделе о хане Сахиб-Гирее: «В тот век правитель Казани из рода Улуг-Мухаммад-хана, Ичим-хан^[3], не имея наследника, покинул пиршество жизни, а когда население области выразило благосклонность направлению [к ним] султана из рода Чингисидов, он назначил Сахиб-Гирай-султана. На протяжении пяти лет он нес на себе тяжкое бремя правления, но появившиеся недавно бедствия и смуты и отсутствие независимости потребовали [его] завершения, отчего он передал не приносившую доходов власть находившемуся при нем сыну султана Махмуд-Гирая Сафа-Гираю^[4], а сам под предлогом совершения хаджа раболепно бил челом у величественных ворот Сулеймана [того] времени и, удостоившись его царской благосклонности, положил голову на подушку безопасности и спокойствия» [4, с. 154].

Это наиболее содержательный фрагмент о Казанском ханстве. Автору хорошо известны обстоятельства династического кризиса, постигшего казанский престол после смерти хана Мухаммад-Амина. Сейид Мухаммад Риза привел достоверные сведения о бездетности Мухаммад-Амина и приглашении казанцами хана из Крыма. Сведения о приглашении казанцами правителя из рода Гиреев автор «Семи планет» мог почерпнуть из письма крымского хана Мухаммад-Гирея I султану Сулейману I от 1521 г. В этом послании крымский хан подробно рассказывает о конфликте, возникшем в Казани в результате вмешательства Москвы в дела ханства [3, с. 55]. Однако Сейид Мухаммад Риза, говоря о приходе к власти Гиреев в 1521 г. и о смене Сахиб-Гирея на Сафа-Гирея в 1524 г., не сообщает о конфликте с Москвой. Хотя на его знакомство с этим обстоятельством указывают его же слова о причине ухода с престола Сахиб-Гирея: «Появившиеся недавно бедствия и смуты и отсутствие независимости». Под «бедствиями», «смутами» и «зависимостью» скрывается военно-дипломатическое давление Василия III, стремившегося установить контроль над Казанью.

После смерти Мухаммад-Амина казанцы пригласили на ханское место Шейх-Али (Шах-Али), при котором резко возросло московское влияние на политику ханства. Это вызвало недовольство казанцев, и в 1521 г. они изгнали молодого московского ставленника и пригласили хана из Крыма. Правительство Василия III, успевшее при Шейх-Али навязать казанцам договоры, по которым без разрешения великого князя казанцы не могли выбирать себе хана, не признавало власть Гиреев в Казани. Так началась одна из самых масштабных московско-казанских войн. Мощный военный натиск великокняжеских сил в 1523–1524 гг. заставил Сахиб-Гирея покинуть Казань.

В общем контексте витиеватости и развернутости повествования «Семи планет» очень странной выглядит чрезвычайная лапидарность при описании этих событий, тем более что автор располагал данными, позволяющими раскрыть суть «бедствий», свалившихся на голову Сахиб-Гирея в Казани. Описание переезда Сахиб-Гирея из Казани в Стамбул оказалось более пространным. Но за этим литературным многословием остались неясными цели ханской политики. Некоторые исследователи посчитали, что Сахиб-Гирей проявил малодушие, заменив себя на юного Сафа-Гирея в разгар тяжелейшего для Казани военного противостояния. Но так как Сейид Мухаммад Риза не сообщает о том, что хан покинул Казань в разгар войны, в его повествовании «совершение хаджа» выступает «предлогом» добровольного отказа от ханской власти, что могло расцениваться и как некое проявление аскетизма. Тогда как современник этих событий С. Герберштей считал, что Сахиб-Гирей отправился в Стамбул за военной помощью [2, с. 177–179]. А историк М. Г. Худяков, оценив ситуацию исходя из дальнейшего развития событий, предположил, что Сахиб-Гирей покинул Казань для того, чтобы самому занять крымский престол, судьба которого решалась в Стамбуле [7, c. 89–91].

Автор «Семи планет» напрямую не указал на то, что Сахиб-Гирей «раболепно бил челом у величественных ворот Сулеймана» для получения крымского престола, но вслед за этим сообщением поместил рассказ о правлении Сахиб-Гирея в Крыму без объяснения обстоятельств его восхождения на ханское место. Сейид Мухаммад Риза акцентирует внимание на том, что частые смуты и мятежи, возникавшие в Крыму, изменили «русло нрава пресловутого хана». Сахиб-Гирей не только «каплями гнева» расправился со смутьянами, но и прославился «водворением порядка в татарском народе». Далее рассказывается том, как хан приводил к оседлой жизни татар-кочевников, жалуя им пахотные земли, и обустраивая для них села и городки с мечетями и медресе [4, с. 156]. Конец политической карьеры Сахиб-Гирея, как и начало, связан с Казанским ханством:

«Его племянник Сафа-Гирай, тративший впустую свое время, именуясь ханом в области Казань, оставил пристанище жизни, а жители области сообщили о положении посредством прошения о назначении [ханом] сына покойного, Бёлек-Гирай-султана^[5], и тогда Сахиб-Гирай воздержался от того, чтобы прислать указанного султана и, смутившись по какой-то причине... сочтя тягостным для себя даже то, что Девлет-Гирай-Султан, чей венец гордости был украшен жемчугами благосклонности достопочтенного падишаха [той] эпохи, Султана Сулеймана, находился на государевой службе, и таким образом, преследуя маловероятный замысел отдалить его от дверей счастья (Счастливой Порты. – примеч. пер.), а затем казнить и обречь на мученическую смерть клинком коварства, он написал письмо с мольбою, в котором попросил направить указанное лицо к порогу Счастливого Обиталища и назначить его ханом в указанную область (вилайат), отчего зерцало души покорившего мир шахиншаха покрылось ржавчиной обиды, и он сказал: «Нужно устранить и уничтожить основание бытия упрямцев, сделавших пролом в стене [наших] владений», решив своим мудрым усмотрением назначить наказание, и сперва в знак благоприятствования его желанию и чаянью поймать и казнить того дикого волка, для чего он сделал ловушкой назначение султана ханом в Казань и передал Девлет-Гираю грамоту на ханское правление, после чего, направив послание также и Сахиб-Гираю, ввел его в заблуждение и, дабы выслать его подальше за пределы Крыма, повелел ему отправиться походом на племя жанэ^[6], которое было одним из черкесских кланов, собиравшихся поднять мятеж против султана [того] времени и крымских ханов» [4, с. 159–160].

Далее идет подробный рассказ о государственном перевороте и убийстве Сахиб-Гирея [4, с. 160–162], после чего Сейид Мухаммад Риза более не обращается к теме Казанского ханства. Именно при решении политических проблем Казани проявилось «коварство» Сахиб-Гирея, за которое Сулейман I приговорил его к смерти. Выходит, что хан понес справедливое наказание. Тогда как современник Сейида Мухаммада Ризы Абдулгаффар Кырыми дал иную оценку этим событиям. Согласно ему, ложное донесение о заговоре Сахиб-Гирея было составлено по инициативе Рустема Паши, который был недоволен тем, что хан без посредников общался с султаном. В то же время скончался казанский хан Сафа-Гирей, и казанцы попросили прислать нового хана. Сахиб-Гирей хотел назначить туда Давлет-Гирея и попросил его у Сулеймана I. В Стамбуле решили воспользоваться сложившейся ситуацией и отстранить Сахиб-Гирея от власти, назначив новым ханом Крыма Давлет-Гирея [1, с. 98–99].

Абдулгаффар Кырыми знал эту ситуацию «изнутри» и не боялся проявить нелояльность к историческим представлениям официальной Порты. Он указал на то, что причиной свержения хана стало опасение османских визирей относительно роста влияния Сахиб-Гирея. Успехи хана во внешней и внутренней политике давали шансы объединить под властью Крыма весь Улус Джучи и пугали не только осман. С одной стороны, на фоне этого исторически обоснованного суждения повествование Сейида Мухаммада Ризы менее логично и представляется попыткой сгладить нелицеприятные углы султанской политики. С другой стороны, в свете данных Кырыми автор «Семи планет» выглядит всего лишь одним из тех представителей османской элиты, которые приняли на веру ложный донос.

Как видно из вышеприведенных цитат, в разных частях «Семи планет» дважды транслируется мысль о бесполезности усилий Гиреев на казанском престоле. Так Сахиб-Гирей «передал не приносившую доходов власть» Сафа-Гирею, а последний в течение многих лет тратил «впустую свое время, именуясь ханом в области Казань». У хорошо знающего исторический контекст читателя непременно возникнет вопрос: как власть над областью, названной ближайшими соседями и очевидцами «подрайской землицей», может не приносить доход?

Недоумение вызывает и отсутствие какой-либо информации о масштабных московско-казанских военных столкновениях, произошедших в конце жизни Сафа-Гирея и Сахиб-Гирея и в начале правления Давлет-Гирея. Хотя в Стамбуле были хорошо осведомлены об этих событиях. Сахиб-Гирей и Давлет-Гирей подробно докладывали о противостоянии с Москвой и делах Казани. Летом-осенью 1552 г. во время последнего похода Ивана IV на Казань Сулейман I направил несколько писем Давлет-Гирею, в которых сообщал о своей осведомленности относительно казанских событий [3, c. 90–120]. А в послании Сулеймана I от 24 сентября 1552 г. сообщение о том, что до султана дошло письмо хана о «положении в вилайете Газан», и вовсе выходит на первый план. Здесь же султан написал: «Все, что было разъяснено и подробно изложено [Вами] относительно событий, происходящих в тех землях, было объято и охвачено нашим мироукрашающим благородным познанием» [3, c. 120]. То есть в Стамбуле знали даже о подробностях казанских дел. Однако, судя по этим же письмам, султан был больше озабочен балканскими событиями. Он не давал хану никаких поручений относительно Казани, Москвы и Ногайской Орды, но настойчиво убеждал в необходимости активных действий против Польши и Трансильвании (Венгрии). Следовательно, в Стамбуле знали о тяжелом положении Казанского ханства, но посчитали более важным направить основные силы на Польско-Венгерский фронт. Не исключено, что османы воздержались от прямой военной помощи Казани, опасаясь вмешательства Москвы в венгерские дела.

Как бы то ни было, но завоевание мусульманского юрта могло обернуться страницей позора в истории Порты, тем более что она взяла на себя покровительство над всей мусульманской общиной в целом и объявила Казань своим вилайетом (владением) в частности. Однако обесценивание казанской проблемы и умалчивание о важнейших ее обстоятельствах позволяли автору «Семи планет» нарративно завуалировать и оправдать действия османской власти.

¹ Астрахань.

² Высокое Государство (Девлет-и Алийе) – одно из официальных именований Османской империи.

³ Ичим (Иджим) – одно из прозваний казанского хана Мухаммад-Амина (ум. 1518).

⁴ Сафа-Гирай (ум. 1549) – казанский хан, правивший в 1524–1532, 1535–1546, 1546–1549 гг.

⁵ Бёлюк-Гирай (ум. 1551) – крымский царевич и калга (1551).

⁶ Жанеевцы (жьанэ) – адыгское племя, жившее в XVI–XIX вв. в Восточном Приазовье.

Об авторах

Анвар Васильевич Аксанов

Автор, ответственный за переписку.
Email: aksanov571@gmail.com
ORCID iD: 0000-0001-8970-5880
Scopus Author ID: 57200985036
ResearcherId: К-2763-2017

кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра исследований Золотой Орды и татарских ханств им. М.А. Усманова

Список литературы

Дополнительные файлы