Концепт справедливости в современной российской правовой системе

Полный текст

 

Проблема справедливости в советской и современной российской правовой доктрине

Россия нуждается в выявлении своих подлинных правовых ценностей, среди которых одно из первых мест занимает справедливость. В советских и постсоветских исследованиях, посвящённых теоретическим подходам к понятию справедливости, можно выделить различные основополагающие начала справедливости в праве, актуальные для разработки современной концепции правовой справедливости.

Например, указание ленинградского правоведа Л.С. Явича на глубинную связь справедливости и права — не социалистического, а права как такового — было существенной новеллой в советской теории права. Так, он предъявлял к закону требование его соответствия сущности права второго порядка, в качестве которой выступает «относительно равный и справедливый масштаб свободы». Соответственно «юридический закон, лишённый такого масштаба, оказывается не правом, а произволом власти» [1, с. 85]. Исследование идей Л.С. Явича в свете традиции петербургской философско-правовой школы позволило обратить внимание на то, что учёный разводил два смысла понятия справедливости, различая социальную справедливость и справедливость собственно правовую [2, с. 82].

Невозможно обойти вниманием либертарно-юридическую теорию В.С. Нерсесянца, согласно которой справедливость имманентна праву, «только право и справедливо» [3, с. 28], справедливость является исключительно правовой категорией, и право для своей действительности не нуждается в каком-либо моральном обосновании [3, с. 83–84].

Своё слово сказали и представители постклассической теории права. Так, И.Л. Честнов указывает, что справедливость — это борьба социальных групп за монополизацию дискурса справедливости, официальной номинации справедливости. В результате формируется господствующее в данном социуме (сегодня — в определённой социокультурной группе) социальное представление о справедливом как легитимном. Именно легитимность, по его мнению, и составляет содержание справедливости [4, с. 47].

Анализ теоретических представлений о справедливости в трудах представителей российской правовой науки (см., например, [5–10]) позволил сделать вывод, что проблеме осмысления справедливости применительно к праву уделялось и уделяется достаточное внимание. В проведённых исследованиях встречаются интересные идеи, которые созвучны как концептам, сложившимся ранее в российской философии права, так и отдельным направлениям в понимании справедливости, существующим в мировой философской традиции.

Тем не менее, рассмотренные подходы к пониманию справедливости права имеют, как представляется, и существенные недостатки. К таковым можно отнести следующие:

1. Отсутствуют теоретически и научно обоснованные концепции, раскрывающие происхождение идеи справедливости, её общий смысл и необходимость существования в обществе.
2. Отсутствуют концептуальные разработки связи между нравственной, социальной и правовой справедливостью. Если это разные виды справедливости, то должно быть и общее понятие справедливости, иначе невозможно говорить о её (справедливости) разновидностях.
3. Исследователи не дают обоснования различий между легитимностью права и его справедливостью. Зачастую справедливость сводится к иррациональному чувству (к аффективной, интуитивной легитимности). Но справедливость, которая не может быть рационально формализована в виде принципа или нормы справедливости, остаётся лишь смутным чувством, которое ведёт к выводу о том, что у каждого может быть своя собственная справедливость.

Справедливость и равенство: естественно-правовая традиция

Эти и другие возможные критические соображения, конечно, не означают, что на поставленные вопросы могут быть даны однозначные и исчерпывающие ответы. Стремясь внести свой вклад в исследование данной проблемы, авторы исходили прежде всего из того, что справедливость является базовой ценностью права. Начиная с Античности, справедливость представляла себя как равенство, соразмерность (уравнивающая и распределяющая справедливость). Справедливость как равенство стремится к содержательному равенству, обусловленному её статусом базовой ценности права. Приоритетна ли она по сравнению с другими базовыми ценностями? По нашему мнению, на роль приоритетной и даже абсолютно приоритетной ценности может претендовать только достоинство человека. Но и оно, понимаемое как равнодостоинство, вписывается в требования справедливости.

Подчеркнём, что справедливость является базовой ценностью права наряду со свободой (равенством в свободе), достоинством человека. Названные ценности — это и базовые ценности совместной жизни людей. Они могут рассматриваться как идеальные модели человеческого сообщества, не зависящие от его конкретноисторических форм. Ими обусловлено само существование государства и права. Следование этим ценностям — необходимая гарантия прав личности, правового характера законодательных правил.

Базовые ценности права не релятивны и не автономны. В своей неразрывности, взаимосвязи, взаимосоотнесённости они образуют единое смысловое поле. Все базовые ценности права выражают требования справедливости, но одновременно все они выражают требования свободы, достоинства человека. Эти ценности и есть идеальная предоснова конкретных исторических форм справедливости. Выражаясь в идее права, они обусловливают нормативность справедливости как принципа права.

Продолжает развиваться и многовековая традиция учений о естественном праве. Хотя эти учения много раз объявлялись похороненными [11], постоянно подвергались критике с позиций позитивизма [12], но сама идея естественного права продолжает оставаться теоретически и практически жизнеспособной. Согласно традиции юснатурализма принцип справедливости — в силу его бытийности одновременно в юридическом мире и мире нравственности — означает, что право не может не быть этически состоятельным.

Акцент на морально-правовой ценности справедливости (правды-справедливости), на внутренней взаимообусловленности, «взаимоутверждении» права и морали особенно характерен для российского дискурса справедливости и вообще для российского менталитета [13].

Обращение к истокам естественноправовой традиции в российской философии права, прежде всего к теории естественного права А.П. Куницына [14], соединившей либеральные и традиционные для России идеи, позволило увидеть, что свобода (права человека) и равенство человека рассматриваются русским мыслителем в единстве с обязанностями по отношению к другим. Идея «должности», т.е. долженствования, долга, правовой обязанности, объявляется, наряду со свободой, целью права и сутью правовой справедливости.

В классических учениях о естественном праве оно представало как совокупность принципов и норм, содержащих моральные требования к позитивному праву в качестве основания его действительности и легитимности. Таким образом, юснатурализм исходил из понимания права как действительного, легитимного в силу его соответствия естественно-правовым требованиям «справедливого», «правильного» права.

Современные учения о естественном праве демонстрируют преемственную инновационность методологического, теоретического обоснования естественно-правовых идей. Эти идеи претерпевают и содержательную трансформацию. Однако, обновляясь и трансформируясь, теории естественного права и в их новейших, существенно модернизированных вариантах остаются в рамках единой, хотя и обновлённой, традиции [15]. Справедливость берёт на себя роль критической легитимации права «как права» с требованием подчинения законодателя праву, утверждения правовых основ деятельности государства. Сама идея правового государства формулируется со ссылкой на справедливость.

Концепция постоянно возобновляемого диалога законодателя с его адресатами о «справедливом праве»

В предлагаемой концепции постоянно возобновляемого диалога о «справедливом праве» законодателя с его адресатами сделан акцент на морально-правовой ценности справедливости как содержательном равенстве (равенстве в должном). В ходе легитимации права неизбежно сталкиваются требования стабильности и определённости правопорядка и его динамичного развития, стимулируемого адресатами правовых предписаний. Обнаруживается своего рода легитимационный парадокс: постоянное воспроизводство легальности (отдельных норм, институтов) требует от законодателя, с одной стороны, поддержания официального статуса нормы, а с другой — внимания к её содержательности, удовлетворяющей адресатов нормы, соответствующей их представлениям о «справедливом праве». Во взаимном признании законодателя и его адресатов достигается желаемый консенсус в отношении действующих норм права. Тем самым осуществляется легитимация права как «справедливого права».

Напомним, что подавляющее большинство представителей российской юридической науки в своей борьбе за «справедливое право» и правовое государство не посягали на идею позитивности права. Критика ими официальной легальности нацеливала на проведение в России назревших преобразований действующего законодательства. К законодателю обращались с рекомендациями, вытекающими из того или иного варианта правопонимания.

В связи с этим актуализируются научные проекты, восходящие к классической традиции юснатурализма. Например, выдвинутая в своё время Л.И. Петражицким программа научной политики права [16], которую он рассматривал как способ возрождения естественно-правовых идей. Классическая школа естественного права выполняла в известной степени, по мнению Л.И. Петражицкого, функции политики права, указывая пути для прогресса и совершенствования права.

Возникают всё новые проблемы и «вызовы» в правовой сфере, например проблема социальных прав, актуализация которой в конце XIX – начале XX в. (её обсуждение вокруг «права на достойное существование») и с последней трети XX столетия проявилась в возрождении дискурса справедливости [17]. Активизировать соответствующие научные исследования побуждают и известные новеллы в российском конституционном законодательстве. Обширные изменения в тексте Конституции Российской Федерации, часть из которых имеет принципиальный характер и объективно смещает акценты конституционного регулирования, например, в сторону усиления социального характера государственности России, усиливают интегративную и согласительно-дескрипторную роль положений преамбулы Основного закона, включая заключённый в ней конституционный концепт справедливости.

Традиции, тем более сложившиеся и уже укоренённые, невозможно отменить по чьему-либо желанию. Их можно переинтерпретировать, переосмыслить, трансформируется и сама традиция. Но остаётся её определённый смысловой инвариант. Для юснатурализма это прежде всего его критический потенциал, коренящийся именно в имманентности праву справедливости как должного (морально должного) в человеческих отношениях.

Справедливость как следование принципам права

Одним из возможных вариантов такого переосмысления с позиций авторской коммуникативной теории права А.В. Полякова (см., например, [18]) явилось обоснование гипотезы, согласно которой представления о должном выступают как архетипы коллективного бессознательного, в которых доминируют две конкурирующие ценности: ценность взаимного признания и ценность одностороннего признания. Первая ценность регулирует отношения между субъектами на основе обменных отношений и взаимной выгоды. На этой основе формируются право и мораль свободы, поскольку субъекты сохраняют свою правосубъектность, а значит, и возможность саморазвития. Справедливость в данном случае формируется как справедливость взаимного признания. Вторая ценность является основой для отношений одностороннего дара — вручения себя обществу и является стратегией служения/ подчинения индивида публичной власти. На этой основе доминирует принуждающая сила власти и мораль служения. Сама справедливость предстаёт как установление власти. А.В. Поляков исходит из того, что одним из методов для нахождения и обоснования ценностей, имеющих приоритетное значение для любого члена общества и образующих основу универсальной моральной теории, является натурализация теоретикофилософских знаний о праве [19]. Действительно, в последние годы актуализируется вопрос о натурализации знаний о правовых ценностях. Можно согласиться с тем, что это одно из направлений исследования данного вопроса. Но при одном существенном условии: естественно-научные императивы в качестве образца научности не должны подменять собственные научные выводы теоретиков (философов) права и вообще гуманитариев.

Справедливость как следование принципам права исходит из понимания самой справедливости как принципа права. При этом, согласно предлагаемой концепции, все принципы права выводятся из принципа взаимного признания, включая и принцип справедливости. Точно так же гранями справедливости права являются принципы формального равенства, свободы, ответственности, достоинства, взаимосвязи прав и обязанностей человека и т.д. Такой подход вполне вписывается и в представления о принципиальной взаимообусловленности базовых ценностей, а значит, и принципов права.

Справедливость как общеправовой принцип

В отечественной теории и философии права обсуждается вопрос о том, как соотносятся те или иные принципы права, в том числе принципы справедливости и равенства, справедливости и эквивалентности, и др. Является ли справедливость общеправовым принципом? На наш взгляд, справедливость как базовая ценность права воплощается именно в форме общеправового принципа. Так, утверждается, что конституционный принцип справедливости обусловлен общеправовым принципом равенства [6]. Но при признании равенства принципом справедливости сама справедливость может претендовать на роль общеправового принципа. В справедливости как общеправовом принципе выражается идея (идейное единство) справедливости, предполагающая многомерность содержания данного принципа.

Концепт справедливости в актах Конституционного суда РФ

И всё же вопрос о справедливости как принципе права (общеправовом, конституционном, отраслевом) требует дальнейших доктринальных исследований, ориентированных на повышение его практической и регулятивной роли во взаимосвязи и взаимообусловленности с другими принципами права. Это со всей очевидностью показал анализ (с выборкой за 20 лет) актов Конституционного суда РФ. Отсутствие легального конституционно-законного определения справедливости в настоящее время в некоторой части компенсируется толкованием в актах органа конституционного правосудия, выносимых по итогам рассмотрения конкретных дел. В результате анализа 635 актов Суда, отобранных с использованием методов количественного анализа и контент-анализа больших массивов информации, выявлены вариативность используемых Конституционным Судом РФ формулировок и неопределённость в понимании правовой природы принципа справедливости. Зачастую в рамках одного судебного акта понятие справедливости используется в самых разных значениях. Между тем многоаспектность и многогранность данного понятия не должны заслонять единую правовую природу принципа справедливости уже потому, что это противоречит столь значимому практически принципу правовой определённости.

Справедливость в международном праве

Как представляется, принцип справедливости непосредственно связан с каждым из принципов международного права [20]. В отличие от принципов международного права, имеющих нормативное закрепление, содержание принципа справедливости в международном праве определяется как доктриной, в значительной мере испытывавшей по этому вопросу влияние юснатурализма, так и практикой взаимодействия государств на современном этапе, которая в конечном счёте обусловливает понимание и признание того или иного положения дел как справедливого с правовой точки зрения. Именно авторитет справедливости как ценности и идеи, сложившийся за тысячелетия, позволяет надеяться на то, что государства всё-таки смогут находить правильный вариант поведения на международной арене, даже в тех случаях, когда «писаное» международное право «молчит».

Концепт справедливости в спортивном праве

Теоретические представления о справедливости находят особое, оригинальное преломление в спортивном праве, в частности при наличии споров [21]. Правда, обращение здесь к справедливости пока ограничивается целью обеспечения процессуальных гарантий при разрешении споров. В ситуации поиска основ для нормотворчества в спорте справедливость чаще всего приравнивается к равенству, причём воспринимаемому конъюнктурно, согласно партикулярным, доминирующим «здесь и сейчас» представлениям конкретного «законодателя» в лице спортивной федерации, организации или правоприменителя. Существующий статус-кво нуждается в серьёзных преобразованиях. Немногословность спортивных федераций, зачастую имеющих компактную нормативную правовую базу, повышает значимость диалога сторон внутри пирамиды управления конкретным видом спорта, в то время как проблема легитимации актов спортивных регуляторов актуальна для любого вида спорта. В перспективе представляется неизбежным переход к диалогу на основе принципа взаимного признания между федерацией-законодателем, правоприменителями и субъектами — адресатами норм. Привнесение в последние годы в мировой спорт политических запросов и недобросовестных конкурентных практик только актуализирует проблему валидации норм в спортивном праве.

Особая роль спортивной правоприменительной практики обозначает запрос на ценностное наполнение концепта справедливости; скепсис по отношению к позитивному праву во многом лишает надежды на появление «законодательного» определения. Анализ сегодняшней ситуации в сфере спорта позволяет сделать вывод прежде всего о том, что справедливость здесь следует рассматривать комплексно: как материальную и фундаментальную основы нормативно-правового регулирования и правоприменения.

Заключение

Сформулированные авторским коллективом идеи о нерелятивном и неавтономном, но взаимосвязанном и взаимосоотнесённом характере базовых ценностей права, о воплощении справедливости как базовой ценности в общеправовом принципе, о необходимости развития науки политики права и постоянно возобновляемого диалога о «справедливом праве» законодателя с его адресатами при активном участии конституционного правосудия обладают качествами как преемственности, так и новизны, могут рассматриваться в качестве основы современной российской концепции справедливости как обнаруживающие свою перспективность не только с теоретической, но и с практической точки зрения.

Об авторах

Дженевра Игоревна Луковская

Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ)

Автор, ответственный за переписку.
Email: lukovskaia@yandex.ru

доктор юридических наук, профессор

Россия

Илья Александрович Васильев

Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ)

Email: i.vasilev@spbu.ru

кандидат юридических наук, доцент

Россия

Светлана Васильевна Волкова

Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ)

Email: volkova.s12@mail.ru

кандидат юридических наук, доцент

Россия

Андрей Витальевич Ильин

Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена

Email: muz777@inbox.ru

кандидат юридических наук, доцент

Россия

Олег Михайлович Карамышев

Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ)

Email: karamychev@yandex.ru

кандидат юридических наук, доцент

Россия

Мария Сергеевна Куликова

Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ)

Email: Skripha@yandex.ru

аспирант

Россия

Наталия Ивановна Малышева

Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ)

Email: n.malysheva@spbu.ru

кандидат юридических наук, доцент

Россия

Андрей Васильевич Поляков

Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ)

Email: Polyakov2008@gmail.com

доктор юридических наук, профессор

Россия

Вячеслав Валерьевич Суязов

Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ)

Email: v.suyazov@spbu.ru

кандидат юридических наук, доцент

Россия

Елена Владимировна Тимошина

Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ)

Email: timochina@yandex.ru

доктор юридических наук, профессор

Россия

Марина Игоревна Юдина

Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ)

Email: m.udina@spbu.ru

кандидат юридических наук, доцент

Россия

Список литературы

Дополнительные файлы