Педагогическое образование в Казани в 1920–1930-е гг. и деятельность С.П. и Д.П. Шестаковых

Полный текст

После октября 1917 г. в Советской России началось выстраивание новой системы педагогического образования. Его реформирование, с одной стороны, предусматривало открытие новых учебных заведений, готовящих педагогов, с другой – реорганизацию уже существующих высших учебных заведений. Изменениям также подвергались и учебные планы, особенно по гуманитарным направлениям. Значимой проблемой становилось следование новой марксистской идеологии при разработке учебных курсов. Этот период также характеризовался двояким отношением к специалистам старой школы: без их привлечения невозможно было развитие системы образования и подготовка новых кадров, с другой стороны, они не были надежны в идеологическом отношении.

Первые меры по реорганизации высшей школы были предприняты Советом народных комиссаров в декабре 1918 г., когда были отмены все ученые звания, ученые степени доктора и магистра, были назначены перевыборы по всероссийскому конкурсу для профессоров. В дальнейшем начался отказ от преемственности в подготовке специалистов гуманитариев. Это осуществлялось за счет преобразования, а затем закрытия учебных заведений и отдельных специальностей.

Историческое образование в Восточном педагогическом институте

В первые годы советской власти в Казани действовали следующие высшие учебные заведения, в которых велась подготовка педагогов по гуманитарным специальностям: Казанский университет, Северо-Восточный археологический и этнографический институт (далее СВАЭИ), Восточная Академия, Восточной педагогический институт. В начале 1920-х гг. в результате проведенных правительством реформ высшей школы все историческое образование в Поволжье было сосредоточено в Восточном педагогическом институте. Здесь работали и основные кадры ученых-историков. Задачей нового вуза являлась «научно-педагогическая и методическая подготовка работников высшей категории для школьных учреждений» [18, с.60]. В институте было учреждено четыре отделения, в том числе словесно-историческое отделение и отделение востоковедения. На словесно-историческом отделении существовало две исторические кафедры. На кафедре русской истории работали Н.Н. Фирсов, Е.И. Чернышев, на кафедре всеобщей истории – С.П. Шестаков, С.П. Сингалевич, В.Т. Дитякин, Д.П. Шестаков, Г.С. Губайдуллин, М.Д. Бушмакин.

Организацией учебного процесса на словесно-историческом отделении занималась предметная комиссия, которую возглавлял первый директор Восточного педагогического института С.П. Сингалевич. Учебный план отделения был весьма схож с учебным планом бывшего историко-филологического факультета Казанского университета, что свидетельствовало о старании преподавателей сохранить традиции исторического образования в этот период.

В 1922/1923–1923/1924 учебных годах на словесно-историческом отделении читались следующие исторические курсы: история первобытной культуры, история Англии в XVII в (вел М.Д. Бушмакин), история античной культуры и античной литературы (вел С.П. Шестаков), история Римской империи и археология (преподавал В.Ф. Смолин), история средних веков и материальной культуры (вел В.Т. Дитякин), новая западно-европейская история, методика преподавания истории и практики в школе (преподавал С.П. Сингалевич), русская история и новейшая русская история, история народов Поволжья (вел профессор Н.Н. Фирсов), историю России XVII–XVIII вв. и архивоведение преподавал Е.И. Чернышев, историю татарского народа и татарской культуры – Г.С. Губайдуллин [9, л.130].

Учебные планы первых лет существования института позволяли учащимся получать исторические знания в полном объеме. Успешному обучению также способствовало и то, что после закрытия факультета общественных наук Казанского университета его музейные коллекции и книжные фонды были переданы Восточному педагогическому институту [15, с.64].

В 1924/1925 учебном году произошли серьезные изменения на словесно-историческом отделении. Оно было переименовано в общественно-экономическое. Резко изменились и задачи отделения. Теперь оно в первую очередь было направлено на подготовку учителей обществоведения [9, л.151об. –152]. «Курсы исторического характера имеют задачей ввести слушателей в основные период истории человеческой культуры, познакомить их с главными проблемами исторической науки и наиболее типичными ошибками в их разработке. Затрагивая по возможности все наиболее крупные этапы в развитии человеческой культуры, больше внимания уделить периодам более близких к нам. Основная задача Института, как практического учебного заведения с определенными производственными задачами, дать слушателем овладение таким материалом, который и должен быть использован ими в будущей практической работе» [9, л.151об.–152]. В 1924/1925 учебном году на отделении читались следующие предметы: для студентов первого курса – общий лекционный курс «История ХХ в. на Западе и в России» (империализм, рабочее движение, война, Октябрьская революция, история ВКП (б)), «История культуры в связи с историей материализма», велся семинар по первобытной культуре. На втором курсе отделения общих исторических курсов не было. Велась работа по специальности «Эпоха феодализма», «Эпоха торгового капитала» и лекции по истории России в период крепостного хозяйства. В плане третьего курса значилась работа по специальности «История Западной Европы в эпоху промышленного капитала» (семинар), «Россия в период разложения крепостного хозяйства», «История рабочего движения в России» (лекции). На четвертом курсе – работа по специальности «Эпоха империализма», «История социализма в связи с рабочим движением», (лекции) и семинары по истории РКП (б) (лекции) [10, л.9–10].

В процессе подготовки будущих учителей основное внимание уделялось изучению социологических схем с почти полным отсутствием изучения конкретного прошлого. Рассматривались лишь новая и новейшая история, точнее социальная история этих периодов. Целые периоды мировой истории изучались лишь в общих чертах. Упор делался на изучение общественных дисциплин, а специализация по истории осуществлялась не прибавлением новых курсов, а переработкой старых на семинарах.

Основной формой учебного процесса считали семинар, а не лекцию, что было связано с новыми подходами к образованию. Предполагалось, что должны преобладать активные методы обучения: семинары, просеминарии, практические и лабораторные работы. Роль лекций при этом должна была снизиться. Отмечалось, что необходимо «допускать только такие лекционные курсы, которые или излагают вновь разработанный материал, или дают новое оригинальное освещение вопроса, или преподносят студенту сложную исчерпывающую сводку существующих по данному вопросу мнений» [19, с.18]. Однако в условиях нехватки учебных пособий и аппаратуры лекции продолжали играть большую роль [19, с.17], так как при всех положительных качествах семинарские занятия из-за слабой теоретической подготовки студентов не давали глубоких знаний. Учебный план отделения, помимо обязательных для всего отделения курсов, включал обществоведческие, общественно-педагогические работы (теория и практика) и работу по специальности для историков.

С 1930 г. в учебном плане отделения появились общие исторические курсы «История феодализма до эпохи капитализма», «История РКП (б) и Октябрьская революция». Дополнительно для специализирующихся по истории читались «История эпохи городского строя торгового капитала», а также в расширенном объеме «История эпохи капитализма» и «История РКП (б) и Октябрьской революции».

Исключительно практический характер Восточного педагогического института отодвигал на второй план задачи научно-исследовательской работы. Хотя ВПИ не ставил своей задачей подготовку научных кадров, перед ним стояла необходимость формирования собственных научно-педагогических кадров. Институт не имел права оставить выпускников для научной и преподавательской работы у себя, поэтому здесь был организован институт ассистентов-практикантов [18, с.65]. Среди ассистентов 1920-х гг. можно назвать Е.Грачева, Ф.Медведева, Е.Д. Румянцева, Е.Гинзбург, Л.Вараксину [16, с.63]. Принимая во внимание характер преподавания истории, можно предположить, что теоретическая подготовка ассистентов была недостаточной. Это отмечали и профессора «старой» школы. Так, в отзыве о работе ассистента Евгения Грачева за 1927 г. С.П. Сингалевич указывал, что «работа, безусловно, недостаточна, как в области теоретической (изучение определенных исторических проблем), так и в области методологической» и рекомендовано  «углубление знаний в основных вопросах истории России, истории русского рабочего движения и истории ВКП (б), знакомство с основными источниками по русской истории и важнейшими течениями в области русской буржуазной историографии … марксистской историографией … философией истории» [11, л.19].

Середина 1930-х гг. ознаменовалась важнейшими для исторического образования событиям. 26 мая 1934 г. вышел указ Совнаркома и ЦК ВКП (б) «О преподавании гражданской истории в школах СССР» и чуть позже замечания Сталина, Жданова, Кирова по поводу конспектов учебников по истории СССР и новой истории. Этот комплекс партийных и правительственных постановлений ознаменовал возвращение к конкретной истории в систематическом изложении и хронологической последовательности. Началась перестройка исторического образования. В Казанском государственном педагогическом институте (преобразован из ВПИ в 1934 г.) появился исторический факультет [18, с.67].

Новые учебные планы исторического факультета 1935/1936 учебного года предполагали хронологическое изучение истории: на первом курсе студенты должны были изучать историю древнего мира, историю СССР; на втором курсе – историю средних веков, историю СССР, на третьем курсе – историю нового времени, историю СССР, на четвертом курсе – древнюю историю, средние века, историю СССР нового времени [8, л.487].

В это же время произошло возвращение к обычной практике ведения лекций и семинаров. Ведущим методом работы стали лекционные курсы. В данный период перед факультетом встала задача восстановления исторического образования в Казани и возрождение традиций казанской исторической школы.

Преподавание истории в педагогическом вузе Казани в 1920-е –
1930-е гг. подвергалось серьезной перестройке как в плане преподаваемых дисциплин, так и в отношении методов работы. В середине 1930-х гг. эксперименты в области исторического образования закончились, и преподавание вернулось в обычное русло изучения всех периодов, с вниманием не только к социально-экономической истории, но и к истории культурной.

Деятельность С.П. и Д.П. Шестаковых

Радикальные изменения в общественно-политической жизни российского общества после октября 1917 г. оказали сильное влияние на развитие отечественной исторической науки, что нашло отражение в изменившейся тематике исследований и в снижении интенсивности научной деятельности, хотя последнее выражается скорее в количестве публикаций, а не в действительно проводившихся исследований и планов научной деятельности ученых. Очень часто многие научные работы оставались в рукописях и так и не вышли свет. В 1920-е гг. в ТАССР почти полностью прекратилась исследовательская работа по всеобщей истории. Большинство историков или покинули Казань, или прекратили свою научную деятельность. Профессор Сергей Петрович Шестаков оставался среди тех, кто несмотря на тяжелые условия, продолжал заниматься научной деятельностью.

Еще в самом начале периода преобразований С.П. Шестаков предлагал свою программу исследований по истории Древней Греции и истории Византии [7, л.8об.]. При этом он учитывал новые веяния – марксистское направление– на семинарах по истории Византии предполагалось рассматривать положение трудящихся масс, но это делалось исключительно по источникам. Таким образом С.П. Шестаков пытался сохранить традиции исторического образования, но в то же время приспособить тематику своих курсов к официальному направлению в исторической науке.

В период работы в Восточном педагогическом институте С.П. Шестаков обратился к изучению языков народов Поволжья. С февраля 1928 г. он стал сверхштатным преподавателем финского языка в Восточном педагогическом институте на марийском и вотском отделениях. В этот же период С.П. Шестаков выступал с докладами по данной тематике и готовит ряд работ, к сожалению, оставшихся неопубликованными [33, л.4–6].

Сергей Петрович продолжал исследования и по истории Византии и Древней Греции. Им были опубликованы следующие работы «Завещание общинного врача Фебаммона», «Заметки к стихотворениям codicis Marciani gr. 524», «Заметки к Гомеру (представлено акад. С.А. Жебелевым в ОГН 29 октября 1929)», «К вопросу об авторе продолжения Феофана», «К истории Греко-болгарских отношений в третьем десятилетии Х в.», «Смерть и демоны смерти в представлениях древних и новых греков» [27; 28; 29; 30; 31; 32]. Работы были напечатаны в «Известиях общества археологии, истории и этнографии», в «Византийском временнике» и за границей в сборнике докладов II Международного конгресса византийских исследований. Однако часть подготовленных работ по истории Древней Греции и истории Византии остались неопубликованными.

С.П. Шестаков принимал активное участие в работе Русско-византийской комиссии, которая готовила к переизданию Словарь имен и терминов Дюканжа [6, с.121], выбирая соответствующий материал из нескольких византийских хроник [6, с.128].

В 1930-е гг. С.П. Шестаков помогал В.Н. Терновскому с переводом труда Андрея Везалия «О строении человеческого тела» [1]. Переписка по поводу издания перевода отложилась в Архиве Российской Академии наук в фонде Института истории науки и техники [2; 3; 4]. Продолжалась она с 1934 по 1937 гг. В фонде представлены в основном лишь письма В.Н. Терновского, который пробивал издание этого перевода, и лишь одно письмо С.П. Шестакова, где он вносит некоторые уточнения в перевод [4, л.3, 5, 6; 3, л.23, 24–32]. Перевод труда Андрея Везалия «О строении человеческого тела» был издан лишь в 1950–1954 гг. в 2-х томах объемом около 1000 страниц каждый в переводе В.Н. Терновского и С.П. Шестакова.

В 1930-х гг. С.П. Шестаков сотрудничал с Институтом мировой литературы им. М.Горького, который обратился к нему с просьбой об участии в написании учебника по истории греческой литературы и ряда научно-популярных брошюр [5, л.8; 10]. С.П. Шестаков стал автором глав о греческом эпосе и его развитии, о поэмах Гомера и гомеровском вопросе. В фонде Института сохранились материалы о подготовке учебника, в том числе и обсуждение присланных С.П. Шестаковым глав. Интересны высказывания присутствовавших на таких заседаниях о стиле, методологии автора, которая не соответствовала существующим идеологическим установкам. Весьма показательно и решение секции античной литературы, которая была ответственна за издание учебника, о переработке в связи с этим присланных С.П. Шестаковым текстов [17]. Учебник был подготовлен к изданию в 1940 г. Напечатан же только в 1946 г.

В ВПИ Д.П. Шестаков вошел в состав кафедры всеобщей истории вместе с братом. В ВПИ Дмитрий Петрович читал лекции по античной и западноевропейской литературе, заведовал кабинетом античной культуры (бывшая библиотека классической филологии). В начале 1920-х гг. читал курсы лекций по истории Рима и новой истории [9, л.3, 4об.; 12, л.6; 13, л.5], а также на словесном отделении курс западноевропейской литературы.

Дмитрий Петрович воспринял происходившие в стране перемены очень трагично. Он сжег часть своих бумаг. «На вопрос, зачем он это делает, Дмитрий Петрович ответил, что теперь все это потеряло значение, никому не интересно и не нужно», – вспоминает его сын [26, л.155]. В 1920-е гг. ученый опубликовал лишь две статьи: одну о методике преподавания иностранных языков, а вторая была посвящена развитию археологической науки в России [24; 25].

В 1925 г. Д.П. Шестаков переехал на Дальний Восток к сыну. В это период он стал научным сотрудником Дальневосточного университета. Там он работал в качестве ученого секретаря издательства университета и референта по иностранной литературе в университетской библиотеке. Дмитрий Петрович в это время написал ряд работ по методике преподавания иностранных языков. В 1926 г. ему была назначена профессорская академическая пенсия, что позволило больше времени посвящать поэтическому творчеству. В период жизни во Владивостоке им было написано около 250 стихотворений, которые признаются лучшими в его поэтическом наследии [14, с.142; 20, с.94; 23, с.585]. Свидетельства этому мы находим и в письмах его дочери Анны Дмитриевны к одной из своих казанских подруг: «Папе очень нравиться его служба» [22, л.6об.]. «Библиотечная служба своей тишиной и спокойствием, пожалуй, даже лучше преподавательской», – пишет Д.П. Шестаков в письме к жене и дочери в Казань [21, л.2].

В Казань Дмитрий Петрович вернулся только в 1931 г. Тогда же он снова стал сотрудником ВПИ, где работал в качестве внештатного профессора греческого языка, проводя занятия с аспирантами исторического факультета КГПИ. Д.П. Шестаков продолжил литературоведческие исследования, изредка писал стихи [20, с.96–97; 26, л.102–105].

Сергей Петрович и Дмитрий Петрович по-разному отреагировали на происходившее в стране события. Для Д.П. Шестакова они с самого начала были трагедией. Он почувствовал себя ненужным, разочаровался в том, чем занимался всю свою жизнь. С.П. Шестаков напротив старался несколько приспособиться к новым условиям, и тем самым сохранить традицию гуманитарных исследований в России. Он встретил события 1917 г. в должности декана историко-филологического факультета Казанского университета, и когда новая власть стала реорганизовывать гуманитарное образование, пытался сделать все, что зависело от него, чтобы сохранить традиции гуманитарного образования. Последние годы жизни С.П. и Д.П. Шестаковых были посвящены этой задаче.

Таким образом, в результате преобразований после октября 1917 г. историческое образование в 1920–1930-е гг. оказалось сосредоточенным в Восточном педагогическом институте (с 1934 г. Казанском государственном педагогическом институте). Учебные планы и методика преподавания также в этот период подверглись реформированию, а старая профессура выдавливалась из преподавательской деятельности. Однако сохранение в ВПИ старых кадров позволило достаточно быстро перестроить образовательный процесс после 1934 г. и снова возвратиться к полноценной подготовке педагогов-историков.

Об авторах

Людмила Михайловна Шмелева

Автор, ответственный за переписку.
Email: procella@rambler.ru
ORCID iD: 0000-0003-0785-4562

кандидат исторических наук, доцент кафедры археологии и всеобщей истории Института международных отношений

Список литературы

Дополнительные файлы