On the relevance of anthroposocioecological approach in philosophical anthropology and philosophy of civilizational processes

Full Text

Введение

Современное мировое сообщество в условиях многополярного мира, предполагающего суверенность как личности, так и государства, озабочено факторами возможного развития самодостаточных структур, определяющих будущее человечества. Согласно определению В. С. Стёпина, понятие «цивилизация» представляет собой целостный социальный организм с определённым типом культуры как системы исторически развивающихся программ человеческой деятельности, поведения и общения [10], что, на наш взгляд, и определяет антропосоциоэкологический путь цивилизационно-культурного развития. Несмотря на то, что техногенная цивилизация в своем развитии добилась высоких достижений, она обнаружила особенно в наше время обострение глобальных кризисов, в частности, таких двух основных, как экологический и антропологический. Экологический требует пересмотреть отношение человека к природе, понимая ценность биосферы как живого организма и человека, включенного в глобальную экосистему. Антропологический, тесно связанный с экологическим, обусловлен освоением конвергентных технологий [11]. Тенденция к игровой ситуации «смешанности» органического и неорганического в нашем эстетическом сознании находит выражение в паракатегориях нонклассической эстетики и образах искусства, созданных с помощью компьютерных технологий.

Стёпин указал на системообразующее ядро культуры, которое представлено такими мировоззренческими универсалиями, как «человек», «природа», «деятельность», «традиции и новации», «личность», «рациональность», «власть» [11, с.185]. Новые стратегии в идеале должны бы пойти по пути переосмысления типологического ядра социокультурного генома современной цивилизации, которое является первым шагом на пути к новому, третьему типу цивилизационного развития по отношению к традиционалистскому и техногенному, как стало ясно, в изменяющихся условиях многополярного мира. Однако западная идеология сформулировала так называемую программу «трансгуманизма», предполагающую генетическую и кибернетическую трансформацию человека, что может «привести к принципиально новому типу мыслящих существ, стоящих на высшей ступени эволюции по сравнению с человеком» [11, с.187]. Полагаем, что опасность двух основных кризисов вынуждает современную философскую мысль переосмыслять концепт «природа – человек – социум – индивид» в культурных и транскультурных диалогах и рассмотреть возможность антропосоциоэкологического подхода в современной философии.

Основная часть

1. Предпосылки и сущность антропосоциоэкологического подхода в контексте вызовов современного мира

Антропосоциоэкологический философский взгляд, который мы предлагаем, рассматривает проблематику процесса цивилизационно-культурного развития в условиях многополярного мира и выявляет особенности ряда антропосоциоэкологических составляющих, среди которых наиболее значима, на наш взгляд, антропосоциоэтическая составляющая действий человека. Антропосоциоэтическая компонента, необходимая для жизненного существования, недооценивается. Опасность в непредсказуемых действиях человека состоит в том, что человек, творчески преобразовывающий природу в историческом процессе, создавая разрастающееся, по словам Стёпина, «неорганическое тело цивилизации» [10, с. 19], снижает значимость универсальных этических ценностей, осмысленных философами с древности, как принципа «добродетелей» или как принципа «золотого правила нравственности». С точки зрения философской антропологии, как мы наблюдаем, универсализм этики, опирающийся на фундаментальные космологические, трансцендентные представления в философском, мифологическом и религиозном мышлении становятся неудобными в экономическом пространстве общества потребления. На наш взгляд, закономерностью является тот факт, что человек как феномен пытается «ультрагуманизировать» самого человека желанием обрести если не телесное бессмертие, то, по крайней мере, предолгую жизнь, что возможно посредством врастания «неорганического тела цивилизации» не только вширь, но и вглубь, т. е. внедрение в организм искусственных изобретений и супертехнологий, трансформирующих саму биологическую человеческую структуру.

Сущность антропосоциоэкологического подхода в современной философии характеризуют мировоззренческие и этические универсалии, которые сохраняют человека как вида. В поисках жизненно важных философско-ценностных универсалий для сравнения представим новую переоценку ценностей на примере А. Голдмана в книге «Жизненные ценности: удовольствие, счастье, благополучие и смысл» [16, с. 192]. Следуя практическому утилитаризму, он утверждает, что только благополучие является всеохватывающей категорией субъективно-личностной ценности, а сама ценность сводится к удовлетворению глубоких рациональных желаний. Как показывает «жизненная картина мира» последних лет, также проблематично представлено руководство «десятью европейскими ценностями», предложенное М. Эмерсоном, среди которых: демократия и права человека, свободы рынка, партнёрство, неприятие национализма и другие, воспринимаются утопиями, а указанный принцип «изменение границ в эволюционном развитии Евросоюза» напрягает мировое сообщество [13; 5]. На ценности-ориентиры в связи с «нелинейным» развитием мирового сообщества указывал Э. Агацци: «Истинный прогноз относится к событиям будущего, которые не имеют прецедентов в прошлом и которые, по нашему мнению, могут либо с большой вероятностью произойти спонтанно, либо стать результатом наших более или менее успешных действий... Теоретически доказано, что, когда мы действуем исходя из комплексной природы реальности, наши поступки влияют на всю систему, и мы не сможем узнать, в какой степени это предопределит неожиданные изменения в системе и какой вклад будет внесен в возникновение непредсказуемых ситуаций…» [1, с. 33]. Э. Агацци выявляет в философии науки особое направление «аксиология науки», подчёркивая ответственную научно-техническую деятельность, когда ценности, цели и средства вдохновляют на достойные действия человека [2, c. 49]. Значит, обеспечивают прогноз будущего такие ценности-ориентиры, как благоразумие, толерантность, ненасилие, и особенно ответственность, согласно Агацци, а по сути, в них заключены коренные античные добродетели, переосмысленные в контексте техногенной цивилизации.

Нам импонируют высказывания философа Н. В. Мотрошиловой, призывающей обратиться к универсальным жизненным ценностям. Философ выдвигает тезис ценностей цивилизационного разума в контексте обновления универсальных ценностей. Так, она пишет: «В ценностном отношении задача, видимо, состоит также в том, к чему призывал Кант, и смысла, значимости чего так и не могут понять прагматические теоретики и практики: ценности человеческой жизни, гуманизма, разума, здравого смысла, права, свободы должны отстаиваться в бескомпромиссной, именно всеобщей форме, без всяких уступок релятивизирующим соображениям, каковы бы они ни были (все равно, апеллируют ли здесь к своеобразию религий, культур, исторических обстоятельств и т. д.)» [9, с. 45].

Выступая с критикой рационалистических утопий эпохи Нового времени, Н. В. Мотрошилова размышляет о возможности или невозможности нового утопического проекта мирового гражданского общества при условии, «если бы его представители, носители заключили бы, закрепили бы и в юридических, и в ценностно-моральных документах целую сумму общественных договоров, обязывающих власти разных стран не только провозглашать общечеловеческие ценности, а действительно придерживаться их» [9, с. 47]. Однако здесь встает другая, а именно проблема власти, которая на наш взгляд сопряжена с антропосоциоэкологическим философским подходом.

Вернёмся в этой связи к мысли В. С. Стёпина о культурно-смысловом концепте «власть» как контролирующей системе и смыслах этого концепта, определяющего «общественно-политический климат» современных обществ. Как пишет Стёпин, если во второй половине ХХ в. внимание властных структур было сосредоточено на контроле за социальными институтами, их модернизацией и функционированием и предполагало обратную связь системы «общество – власть», то в конце ХХ – начале XXI вв. вскрылась сила новых технологий, нацеленных на обработку массового сознания и возможность «информационного насилия, манипуляций с общественным сознанием со стороны анонимных социальных групп властной элиты, связанных с интересами финансовой олигархии и ее ролью в организации современного мирового рынка» [11, с. 188]. Европейские и американские философы, социологи и политологи указывают на силу власти, стремящейся править всем миром глобальных процессов, расширяя свою власть пространственной организации социальных отношений [12, с. 19], по сути, конструируя однополярный мир. Заметим, что философия универсальных ценностей не ставила остро вопрос о концепте власти применительно к новой ситуации в поисках утверждающих мотивов новых ценностей. Стёпин выразил надежду на то, что «проблематизация фундаментальных смыслов концепта «власть», определявших техногенный тип цивилизационного развития, также может быть расценена как своего рода индикатор начавшейся трансформации ценностей техногенной культуры» [11, с. 188]. Вместе с тем, авторы одного из последних изданий при поддержке Российского научного фонда, не соглашаясь с отрицательным отношением Р. Дарендорфа к философским понятиям власти и класса и критикуя Н. Лумана, который трактует власть как символически «генерализированное коммуникативное средство» [3, с. 60], указывают на жизненность этих понятий, ставших предметом раздора в западных странах с усилением «национального протекционизма и санкций» и других негативных тенденций, снижающих объективный характер власти. Современную проблему власти авторы видят в «набирающей силу цифровизации подчинения», когда становится очевидным, что движение в сторону «объективации субъектного подчинения влечет за собой обобществление подчинения, что ускорит процесс эмансипации личности и общества от товарно-денежной зависимости и бессубъектного подчинения» [3, с. 64].

Отметим, что в мировой управленческой литературе еще с середины ХХ века с точки зрения философского знания активно обсуждалась проблема корпоративной социальной ответственности, которая в нашей трактовке приобретает антропосоциоэкологическую значимость. Начиная с 2000-х гг., тема корпоративной социальной ответственности (далее сокращенно КСО) стала ведущей и для российских деловых изданий и бизнес-форумов. Так, например, разрабатывались концепты: «социальная ответственность бизнеса», «корпоративная социальная ответственность», «корпоративная социальная восприимчивость», «корпоративная социальная деятельность», «корпоративная социальная добросовестность» и т. д. Именно концепт «корпоративная социальная ответственность» стал ядром для последующих глобальных теорий конца XX-начала XXI в., к примеру, таких, как «этика бизнеса», «устойчивое развитие», «корпоративное гражданство».

В рамках стратегии устойчивого развития такие черты, как эффективное корпоративное управление, высокая репутация компании, активное участие в социальных программах становятся важнейшими характеристиками социально ответственного бизнеса. Очевидно, что бизнес как социальный институт несет некую ответственность перед обществом. Открытыми остаются вопросы о степени и характере этой ответственности, о её субъектах и объектах. Одни специалисты воспринимают социально ответственное поведение лишь в экономическом или юридическом контексте (М. Фридман, Т. Левитт), другие – в этическом смысле, как философию взаимодействия предпринимателей и общественности (М. Палацци, Дж. Статчер).

В классической концепции А. Кэрролла КСО представляется многоуровневой пирамидой, в основе которой лежит экономическая ответственность, как базовая функция компании на рынке. Фирма, выпускающая качественную продукцию, выплачивающая налоги и приносящая прибыль акционерам, уже социально ответственна. Далее следует правовая ответственность, т. е. законопослушность бизнеса, этическая ответственность, как соблюдение норм морали и филантропическая (дискреционная) ответственность, которая заключается в добровольном участии в реализации социальных программ [7]. В публикации 2016 г. А. Б. Кэрролл усиливает значение этической ответственности, отмечая, что «хотя этическая ответственность представлена в пирамиде как отдельная категория КСО, ее также следует рассматривать как фактор, который пронизывает и насыщает всю пирамиду» [14]. Так, экономическая ответственность связана с категорией справедливости, как ожидания прибыли от инвестиций; юридическая ответственность есть «кодифицированная этика», т.к. большинство законов продиктованы этической ценностью безопасности; филантропическая деятельность, альтруистическая по своей сути, также этически мотивирована. Таким образом, этическая проблематика, по выражению А. Б. Кэрролла, играет жизненно важную роль во всей КСО.

С точки зрения антропосоциоэкологического подхода, отметим, что с КСО тесно связана концепция «тройного критерия», согласно которой деятельность современных компаний должна учитывать помимо финансовых показателей также социальные и экологические показатели [15]. Главными ценностями становятся: Планета, Люди, Прибыль. Объектами социальной ответственности бизнеса являются сотрудники, партнёры, потребители, а также государство, регион («территорией» ведения бизнеса), природа. Как видим, бизнес, ориентированный на прибыль, учитывая социальные и экологические показатели, не может обойти вниманием антропологическую философию, в частности, интересующего нас антропосоциоэкологического аспекта.

Разброс мнений, основанных на свободном философствовании, существует в вопросе субъектов социальной ответственности: только крупный бизнес или все участники, только руководящий аппарат или каждый человек в рамках своей деятельности. А это, как видим, неопределенность проблемы «власть и классы», обозначенной нами в тексте выше.

В последнее время значимыми становятся трактовки КСО, связывающие её с понятиями морали, долга, духовности, ценностей. Корпоративная социальная ответственность предполагает добровольную деятельность компании, зачастую превосходящую установленные законодательством нормативы, ответственность в её деонтологическом значении, а именно обязанность бизнеса служить обществу, отвечая его ожиданиям.

2. Философско-этическая компонента антропосоциоэкологического подхода

В последнее время в тесной связи с политическими глобальными проблемами, выдвигается проблема «информационной глобализации», трактуемая нами в условиях современного многополярного мира как антропосоциоэкологическая. Научно-практические технологии веками вторгались в традиционно устроенные общества, в результате развитые техногенные общества в той или иной степени колонизировали или пытаются колонизировать, подчинить себе общества с более устойчивой традицией. Тем не менее, мы должны признать, что сложившиеся в истории человечества два типа цивилизационного развития – традиционалистский и техногенный – имеют общее смысловое «ядро», включающее базовые ценности, среди которых, ключевой ценностью являются жизнь, человек, природа (экология). В частности, такой крупный Южно-Уральский регион как Оренбургская область занимает большую территорию между Казахстаном и Башкирией, Поволжьем и Сибирью, знаменит техногенными разработками, обеспечивающими жизнедеятельность многих регионов, поэтому наша философская мысль обращает повышенное внимание к антропосоциоэкологическому аспекту. В возможностях межкультурного диалога социокультурная триада «деятельность-поведение-общение» требует высокого самосознания и самоорганизации, а в философском знании продвижение идеи человеческого достоинства, поскольку «Идеал творческой, суверенной, автономной личности занимает одно из приоритетных мест в системе ценностей техногенной цивилизации» [10, с. 89].

Современная техногенная цивилизация XXI века, которая погружает человека в цифровизацию, изменяет представление о человеке как производителе товаров потребления, обнаруживая ценность достоинства человека, которая заключается в осознании человечеством долга и ответственности за существование многополярного мира, в утверждении достойного, высокого уровня жизни благодаря разумной, творческой, созидательной деятельности [5].

При этом деятельность человека, взаимодействующего с природой, живой и неживой материей, должна предполагать антрополого-аксиологическое знание, включающее проблемы этики и эстетики, искусства и науки, образования и политики, переосмысливая условия жизненной человеческой среды и достижений техногенной цивилизации [6, с. 510]. Распространенные виды прикладной или профессиональной этики без опоры на базовую классическую этику не дают решения философской антропосоциоэкологической проблемы.

Философский ответ на вызовы современного мира возможен с помощью антропосоциоэкологического подхода, опирающегося на ценностные универсалии и понятие «достоинства», как мы полагаем, в перспективе будет иметь место при анализе российского, азиатского и европейского позитивного опыта в становлении нового типа межкультурного взаимодействия. Драматическая ситуация гонки вооружений в последнее столетие снижает с точки зрения антропосоциоэкологической сущности ответственное отношение человека к природе, человека и цифровых технологий, действие социальных институтов.

Российские гуманисты указывают на необходимость новой переоценки ценностей, а именно: поворот от ценностей общества потребления к традиционным национально-этническим, а также национально-государственным ценностям. При этом заметим, что с древности сложились так называемые наднациональные всеобщие ценности жизни, здоровья, обеспечения, ценности нравственных добродетелей, среди которых благочестие, мудрость, мужество, дружба, справедливость, наконец, «золотое правило нравственности» как истина духовно-практической жизни, сложившаяся с древности и закрепившаяся в поговорках: «как ты относишься к людям, так и они будут относиться к тебе», или «чего не желаешь себе, не делай того другим», др. «Золотое правило», по словам А. А. Гусейнова «в свёрнутом виде содержит этическую стратегию поведения», которая в своей родоплеменной основе «держится на двух фундаментальных принципах: а) изначальном, безусловном разделении людей на «своих» и чужих; б) коллективной ответственности индивидов в пределах родовой общности». В своей нравственной перспективе эти два принципа «золотого правила» радикальным образом преобразились: а) «нравственное равенство людей независимо от их групповой принадлежности» и б) «принцип индивидуальной ответственности поведения» [4, c. 657]. Это произошло с пониманием деятельной силы человека, его свободы, проблемы человека как такового, с осознанием того, что у человека помимо человеческой природной сущности есть социокультурная вторая природа, которая и ведет не только к разрастанию «неорганического тела» цивилизации, но и, как мы отметили в начале, органико-неорганической смешанности.

В современной действительности на возрастающую роль переоценки свободы и достоинства человека, обязанного принимать правильные антропосоциоэкологические ответственные решения, указывают процессы многополярного мира, которые сопровождаются поисками новой национально-культурной идентичности, поиском места и смысла своей гражданско-национальной жизнедеятельности в свете ценностей современной российской действительности. Целью философско-воспитательного действа в современной России выступает критическое исследование европейского опыта по проблеме прав и достоинства человека на основе этической, социально-антропологической теории и практики. Для достижения понимания антропосоциоэкологической сущности достойного поведения, выбора поступков в профессиональной деятельности опорой является философское антропологическое знание, обусловленное аксиологическим подходом в условиях трансформации техногенной цивилизации и качественного изменения образа жизни.

Среди молодежи следует, на наш взгляд, поднимать значение философской антропосоциоэкологической мысли в контексте социокультурной значимости достоинства человека, носителя традиционных и всечеловеческих ценностей ответственного жизнеобеспечения. К ценностям, удовлетворяющим достоинство российского человека, относятся деятельность, преумножающая блага, участие в общественной жизни, здоровье и демография, образование, мобильность в ориентации цифровой информации. Для успешного деятельностного и воспитательного процесса должны быть определены актуальные антропологические и социальные условия, эколого-техногенные потребности и в свете современности прожитые и переживаемые традиционные универсальные ценности жизни и культуры.

Философское знание, оснащенное рациональным, аксиологическим подходом в антропосоциоэкологической методологии в условиях трансформации техногенной цивилизации и многополярного мира, учитывая значимость философии науки и построений «картин мира», следует за призывом повернуться к «жизненному миру» Ю. Хабермаса. Вслед за этой программой В. В. Миронов взывает к новой «метафизике», рефлексирующей над предельными основаниями бытия, актуализируя при этом смысловую коммуникацию субъектного «жизненного мира» [8, с. 278]. Современное понимание достоинства человека является сложным понятием, интегрирующим философскую антропологию, социологию, этику и этос как таковой. Оно восходит к представлению о человеке в единстве природно-биологического, социально-культурного и духовного начал.

Заключение

Используя антропо-аксиологический подход, мы в свое время выделили понятие человеческого достоинства и показали, что человеческое достоинство имеет более глубокую сущность, чем чаще представлялось как чувство собственного достоинства, психологически переживаемое, обратив внимание на другой ракурс достоинства человека как наднациональной, транскультурной, абсолютной общефилософской ценности. Мы полагали ранее, что «философская рефлексия обращена к повороту от либеральных ценностей общества потребления к наднациональным всечеловеческим ценностям, обусловленным заданным этико-эстетическим, морально-регулятивным сознанием» [6, с. 510], что внедряющаяся символическая идеология «однополярного мира указывает на необходимость переосмыслить усиливающиеся процессы одностороннего международного порядка и права, детерминируя обращение по восходящему вектору диалектического развития к абсолютным ценностям» [6, с. 517]. Теперь же ввиду обнажённости резких «сдвигов двух тектонических плит» цивилизаций традиционалистской и техногенной, отказ от идей глобализации, трактуемой часто политиками как американское доминирование над миром, мы признаём, что в достойном существовании достойного человека, как бы не возвышал себя человек, начиная с эпохи Возрождения, неизменным принципом в изменяющемся мире остаётся отношение к природе и природно-духовной первоначальной сущности человека в разных философских смыслах и подходах.

Таким образом, резюмируя, мы утверждаем актуальность антропосоциоэкологической философской мысли в современной философской антропологии и философии цивилизационных процессов, ставя в центр определяющий специфический антропосоциоэкологический подход, несмотря на новые поиски «переоценки ценностей», что на наш взгляд, как это не покажется парадоксальным, возвещает о необходимости возвращения к устойчивым жизненным универсалиям, возвышая общефилософскую категорию «человеческое достоинство», метафизику истины, добра, красоты в условиях нового этапа цивилизационного развития многополярного мира. В теоретическом значении антропосоциоэкологический подход помогает нам развивать антропологические идеи в связи с такими смежными дисциплинами как эстетика, этика, социальная и политическая философия, история философии. Среди практических целей антропосоциоэкологического подхода важно сотрудничество разного уровня всемирных сообществ, корпораций, на основе достоинства человека, аккумулируя опыт наиболее удачных решений и действий антропологических и социальных положений, выделяющих антропо-социальный и жизненно важный экологический срезы, включающих философско-научный, этический, эстетический аспекты, сложившихся в истории философии как единство истины, добра и красоты.

About the authors

Galina G. Kolomiets

Author for correspondence.
Email: kolomietsgg@yandex.ru

Doctor of Philosophy, Professor, Professor of the Department of Philosophy of Cultural Studies and Sociology

Yana V. Parusimova

Email: yanaparusimova@mail.ru

Candidate of Philosophical Sciences, Associate Professor of the Department of Philosophy of Cultural Studies and Sociology

References

Supplementary files

Апресян Рубен Грантович признан иностранным агентом, решением Минюста России от 9 декабря 2022 года