Том 15, № 3 (2023)

Введение. Объектное спряжение глагола в эрзянском диалектном ареале обладает развитой и сложной структурой словоформ, морфологический состав которых характеризуется варьированием суффиксов субъекта и объекта. Варьирование суффиксов в словоформах объектного спряжения обусловлено как лингвистическими, так и экстаралингвистическими факторами, во многом связанными с дисперсным проживанием мордовского населения. Цель статьи заключается в выявлении и описании варьирования суффиксов в парадигмах объектного спряжения будущего и прошедшего времени ряда мон сонзэ ‘я его’ в эрзянском диалектном ареале.
Материалы и методы. Варианты суффиксов объектного спряжения зафиксированы авторами на основе полевых материалов, собранных во время лингвистических экспедиций в местах компактного проживания эрзи. Сбор диалектного материала проводился по программе-вопроснику, отражающей лексическое, фонетическое и морфологическое варьирование языковых явлений. При анализе языкового материала в работе использовались описательный и сравнительно-исторический методы.
Результаты исследования и их обсуждение. Структурный анализ вариантов суффиксов объектного спряжения выявил, что в них отсутствует единый порядок расположения морфологических маркеров объекта, субъекта и времени действия. Маркеры субъекта и объекта могут находиться как после глагольной основы, так и в конце слово-формы. Они не имеют фиксированного положения в структуре суффикса. Результаты анализа парадигм объектного спряжения будущего и прошедшего времени свидетельствуют о том, что структура суффиксов -sať/-cať и -ińať/-įńať является самой логичной и последовательной. В этих суффиксах сохранились все формальные компоненты, отражающие семантику ряда мон сонзэ ‘я его’ объектного спряжения эрзянского глагола.
Заключение. Полевой материал показал, что реализация суффиксов в парадигмах объектного спряжения разных диалектов и говоров эрзянского языка неоднородна. В одних диалектах и говорах структура анализируемых суффиксов прозрачна, логична и последовательна, в других – суффиксы утратили один из формальных показателей объекта или субъекта.

Введение. Старописьменные памятники являются важнейшим источником для изучения истории становления письменности языка, в частности карельского. В статье осуществлен лингвистический анализ карельских материалов, представленных в словаре тезаурусного типа «Сравнительные словари всех языков и народов», изданного по поручению Екатерины II в 1787–1789 гг. под редакцией П. С. Палласа.
Материалы и методы. Источником послужили карельские языковые материалы словаря. Речь идет о приведенных «по корельски» (№ 56) и «по олонецки» (№ 57) переводах 285 понятий. Использованы филологический (в том числе метод контекстуального анализа) и сравнительно-исторический (включающий приемы внешней и внутренней реконструкции) методы.
Результаты исследования и их обсуждение. В ходе анализа выяснено, что графическая система памятника точно отражает структуру и особенности южно-карельского (собственно карельского наречия) и ливвиковского консонантизма. Вокализм передан менее точно, что объясняется трудностями передачи особых карельских фонем средствами кириллической графики. Редкие именные и глагольные грамматические формы в целом совпадают с современной словоизменительной системой собственно карельского и ливвиковского наречий.
Заключение. Лингвистический анализ разнодиалектного карельского материала показал, что он отличается последовательной передачей фонетической, грамматической и лексической систем карельских диалектов конца XVIII в. Не вызывает сомнения отнесение материалов «корельской» части словаря к собственно карельскому, а «олонецкой» – к ливвиковскому наречию карельского языка.

Введение. Статья посвящена анализу брачного состояния удмуртов Удмуртии в период 1959–1989 гг. Цель исследования – рассмотреть динамику брачного состояния удмуртов Удмуртии как важного аспекта демографических изменений и важнейшей структурной характеристики населения в анализе его воспроизводства.
Материалы и методы. Авторами используются сведения всесоюзных переписей населения 1959, 1970, 1979 и 1989 гг., позволяющие наиболее полно проанализировать брачное состояние отдельных этносов. Применяются различные методы исследования: историко-сравнительный, хронологический, статистический.
Результаты исследования и их обсуждение. В ходе исследования было определено, что показатели брачного состояния удмуртов Удмуртии к 1959 г. были ниже, чем общереспубликанские. Однако более высокий уровень матримониального поведения удмуртов, несмотря на воздействие урбанизационных процессов, а также последствий Великой Отечественной войны, позволил к 1989 г. компенсировать диспропорции.
Заключение. Проведенный анализ позволил охарактеризовать динамику и определить тенденции брачности удмуртского населения Удмуртской АССР. Был сделан вывод о том, что на протяжении 1959–1989 гг. доля состоящих в браке удмуртов в регионе росла опережающими общереспубликанские темпами. Данные переписи 1989 г. говорят о компенсаторности в демографических показателях удмуртов, которой удалось достичь после Великой Отечественной войны.

Введение. В тексте рассмотрена репрезентация противопоставления обыденного и «потустороннего» пространств в марийских традициях и обрядах.
Материалы и методы. Работа основана на полевых материалах автора, собранных в местах компактного проживания марийского населения в 2017–2022 гг. (Республика Марий Эл, Республика Башкортостан, Кировская область). Основным научным направлением, к которому обращается исследователь, является семиотический подход к изучению традиции. Автор также исходит из концепции М. Дуглас о понятии «нечистого» в культуре и символической границе между условно «нормальным» и «неестественным» и из социокультурной теории Э. Дюркгейма о «священном» и «нечистом» в мифе и религиозных ритуалах.
Результаты исследования и их обсуждение. На основе интервью, поминально-обрядовых практик и текстов несказочной прозы автор исследует дихотомии «живое – неживое» и «чистое – нечистое» в современной марийской культуре. В фокусе исследования – модели описания «того света» и семиотические признаки его фольклорных обитателей, а также воззрения о разграничении и лиминальности мифологических пространств. В качестве признаков, маркирующих персонажей фольклора как «нечистую силу», автор рассматривает их визуальные характеристики. Интерес для исследователя также представляют воззрения носителей традиции об интеракции с хтоническим пространством и ее последствиях.
Заключение. В современном марийском фольклоре и ритуальных практиках репрезентированы представления о дихотомиях «живое – неживое» и «чистое – нечистое». Поддержание дифференциации между «чистым» и «нечистым» локусами обеспечивается существованием нормативных предписаний и ограничений, существующих в локальной традиции. Нарушение этой дистантности, соприкосновение с «тем светом» маркируют человека как связанного с демоническим, как источник и одновременно жертву темной мифологической силы.

Введение. В предложенной статье авторы обращаются к значению и символике красного цвета в языковой картине мира и этнокультуре карелов. Акцентируется внимание на лексемах, номинирующих красный цвет. В поле зрения авторов оказывается и лингвоцветовая картина мира: языковая символика огня, крови и описание внешности человека. На актуальность исследования указывает необходимость изучения различных аспектов языка и культуры карелов, которые относятся к коренным народам, находящимся под угрозой исчезновения.
Материалы и методы. Материалом для исследования послужили словари карельского языка, образцы карельской речи и фольклорные источники. Применялись сравнительно-сопоставительный, сравнительно-исторический и этнолингвистический методы исследования.
Результаты исследования и их обсуждение. Собранный и исследованный материал показал, что карелы придавали большое значение красному цвету. Он наделялся апотропейными свойствами и фигурировал как оберег. В лингвокультуре именования красного цвета проявляются в формировании карельской языковой картины мира при номинации крови, внешности человека, болезней и др. Практическая значимость исследования видится в возможности использования предложенных материалов в курсах лексикологии, карельского языка, а также в преподавании краеведения и этнографии. Теоретическая значимость определена тем, что полученные данные могут заложить основу для дальнейшего изучения символики цвета, цветового кода и т. д. в языковой и этнокультурной картине мира карелов.
Заключение. Проведенное исследование выявило, что красный цвет имел свое четкое значение в языке и культуре всех групп карелов. Эта тенденция прослеживается и у других прибалтийско-финских народов, в частности у вепсов и финнов.

Введение. В статье рассматриваются особенности региональной культурной политики на примере отдельного субъекта Российской Федерации – Республики Мордовия. Региональная культурная политика в настоящее время выступает как самостоятельная область проектной деятельности и направлена на всестороннее изучение и развитие историко-культурной самобытности регионального пространства, определение и эффективное использование имеющихся в нем ресурсов (интеллектуальных, финансовых, материально-технических и др.), разработку и реализацию региональных программ поддержки и развития сферы культуры и креативных технологий.
Материалы и методы. Исследование основано на нормативно-законодательных документах, материалах грантовых фондов. Методика сбора эмпирических данных включала анализ базы данных поддержанных проектов, содержания публикаций в средствах массовой информации. При этом использовались методы сопоставления и сравнения, необходимые при работе с электронными базами данных.
Результаты исследования и их обсуждение. В ходе исследования были рассмотрены особенности региональной культурной политики на примере Республики Мордовия, проанализированы материалы интернет-портала «Культура. Гранты России», официальных сайтов Фонда президентских грантов, Президентского фонда культурных инициатив, Российского фонда культуры, Фонда Института развития интернета. Акцентировано внимание на реализованных в Республике Мордовия проектах в области культуры и искусства, поддержанных фондами.
Заключение. Рассмотренные мероприятия и инструменты поддержки проектов в сфере культуры дают положительные результаты и позволяют повысить эффективность проектной деятельности, создают благоприятное пространство для развития креативных технологий в регионах. Проведенное авторами исследование будет способствовать созданию информационно-коммуникационного пространства, аккумулирующего информацию о всех российских грантовых конкурсах, условиях участия в них и результатах.