Уровень жизни как индикатор «движения» к счастью

Полный текст

Введение

Структурные трансформации и динамичность современной жизни задают не только новые траектории деятельности социальным институтам, но и определяют чувственное восприятие населением действительности сквозь призму оценки текущего эмоционального состояния. Перестройка всех сфер общественной жизни, связанная с новыми глобальными вызовами, затрагивает повседневную жизнь индивидов и социальных групп, которые в условиях активных социальных изменений могут испытывать различные эмоции и чувства, детерминирующие их отношение к окружающему миру и восприятию себя в нём.

В фокусе нашего исследовательского анализа – феномен счастья. Властные структуры практически всех государств стремятся к его измерению с использованием как статистических данных, так и субъективных мнений и оценок населения. Так, в соответствии с данными ООН и международной исследовательской компании Gallup (World Happiness Report 2024¹) Россия по показателю уровня счастья занимает 72-м месте – между Молдавией и Боливией². Всероссийским центром изучения общественного мнения сформированы собственные измерительные инструменты индекса счастья и социального индекса счастья, которые, согласно исследованию в марте 2024 года, свидетельствуют о высокой субъективной оценке россиянами состояния счастья: 84% опрошенных считают себя счастливыми и 41% респондентов полагают, что в их окружении преимущественно счастливые люди³. Fowler и Christakis установили, что люди, которые окружены множеством счастливых людей, с большей вероятностью станут счастливыми в будущем. Например, счастливый друг, живущий в пределах полутора километров, увеличивает вероятность стать счастливым на 25%, а братья и сестры – на 14%; счастливые соседи по дому повышают шансы быть счастливым на 34%, а супруг/супруга – на 8%. Исследователи пришли к выводу о том, что счастье может рассматривать как коллективное явление [1].

За последнее десятилетие феномен счастья всё чаще становится предметом экономических исследований, что связано с изучением влияния уровня дохода на счастье [2; 3; 4], поскольку рост национального счастья является конечной целью экономического развития любой страны [5]. Как отмечает R. Veenhoven, общество с большей вероятностью будет процветать со счастливыми гражданами, чем с несчастными [6]. Несмотря на то, что по данным Всероссийского центра изучения общественного мнения россияне одинаково счастливы вне зависимости от возраста, уровня образования и места проживания, тем не менее «богатые» чувствуют себя счастливее других⁴. Кроме того, люди, имеющие больше ресурсов, получаемых от социальных структур, чувствуют себя более счастливыми [7].

Субъективное восприятие счастья сквозь призму уровня жизни актуализирует не только современные представления о ценностно-содержательной нагрузке исследуемой категории, но и становится методологическим ориентиром при изучении феномена «отложенного счастья» как движения индивидов и групп к такому чувственно-эмоциональному состоянию, которое маркирует удовлетворённость жизнью [8]. Объектом нашего исследования является связь уровня жизни и феномена счастья, предметом – субъективная оценка уровня жизни как индикатор, маркирующий состояние счастья. Основная цель исследования заключается в выявлении значения субъективной оценки уровня жизни как индикатора счастья и «движения» к нему. В ходе исследования нами были выдвинуты следующие исследовательские задачи. Во-первых, определить ценностно-смысловое наполнение категории счастья и выявить место уровня жизни в системе показателей, маркирующих счастье. Во-вторых, охарактеризовать уровень жизни как барьер в субъективной оценке счастья в текущем моменте и условие «движения» к счастью. В-третьих, используя кластерный анализ, составить типологию опрошенных по уровню жизни в темпоральной перспективе «движения» к счастью по шкале прошлое-настоящее-будущее.

Гипотезой-основанием работы стало предположение о том, что существует нелинейная связь между уровнем жизни и счастьем, при этом уровень жизни может выступать в разных ипостасях (источник, барьер, стимул, инструмент) и выполнять инструментальную функцию в «движении» к счастью как позитивно-эмоциональному состоянию удовлетворённости.

Теоретические и методологические положения

Проблематика счастья является предметом исследования представителей разных направлений социогуманитарных наук. Несмотря на тот факт, что ещё Платон, Аристотель, Сенека задавались вопросом, что представляет собой хорошая жизнь, современные психологи [9], философы [10], экономисты [11] и социологи [12; 13; 14] по-прежнему стремятся определить сущность и содержание категории счастья. Традиционно феномен счастья связывают с высокой субъективной оценкой благополучия [15], а позитивные эмоции рассматривают не только как конечное моментное состояние, а как инструмент динамичного личностного роста и средство улучшения благополучия с течением времени [16].

Современные исследователи стремятся сформировать индикаторы измерения счастья, в качестве которых определяют проактивные практики [17], наличие друзей и брачно-семейных отношений [18], успехи в профессионально-трудовой деятельности [19], хорошее состояние здоровья [20]. В измерительные процедуры вводится параметр сравнения текущего социального положения индивида либо со своим предыдущим состоянием, либо с характеристиками референтной группы [21]. И.В. Троцук и В.Е. Гребнева предприняли попытку систематизации методических подходов к социологическому анализу счастья, выделив «объективистский» эконометрический подход, в котором в центре внимания – индексы счастья на основе социально-экономических показателей, и «субъективистский» социально-психологический подход, ориентированный на замеры самооценки в терминах счастья, выявляемые в ходе опросов общественного мнения [22].

Особого внимания заслуживает фиксируемое учёными социальное неравенство в системе субъективных оценок счастья. Полученные исследователями данные демонстрируют, что состояние счастья зависит от статусных позиций индивида в стратификационной системе [23], в том числе и от дохода, традиционно выступающего одним из показателей уровня жизни: те, кто зарабатывает больше, счастливее тех, кто зарабатывает меньше [24; 25]. Однако этот тезис опровергает исследование Easterlin, который обнаружил «парадокс дохода»: увеличение дохода не улучшает счастье людей, поскольку желание стать ещё более счастливым усиливается с ростом материально-финансового положения [26]. Alesina с коллегами обнаружили, что люди с более низким доходом больше ориентированы на будущее, поскольку слабый материальный статус становится побудительной силой для осуществления восходящей социальной мобильности и достижения счастья [27].

Таким образом, исследования свидетельствуют о наличии связи между счастьем и уровнем жизни, который, как отмечает В.Н. Бобков с коллегами, «характеризует потребление людей, их социальных групп и общества во всех сферах их жизнедеятельности и является относительной (в сравнении с социальными стандартами) стоимостной характеристикой их жизни, обеспечивающей то или иное её качество» [28, с. 12]. При этом исследователи справедливо обращают внимание на тот факт, что уровень жизни входит в более широкую категорию качества жизни как один из её компонентов [28, с. 12].

Поддерживая позицию исследователей, отметим, что счастье в этой логике не ограничивается исключительно уровнем жизни и не сводится к нему, а выступает характеристикой, способной на индивидуальном, групповом и популяционном уровнях обозначить качество жизни в целом. В нашем исследовании мы сфокусировались на выявлении связи между счастьем и уровнем жизни, составляющей один из фундаментов обеспечения качества жизни в условиях структурных трансформаций.

Уровень жизни включает как объективные, так и субъективные показатели измерения. Так, Росстат ежегодно публикует материалы, отражающие уровень жизни населения России, включая широкий спектр показателей (денежные доходы населения, потребление продуктов питания, жилищные условия населения и др.) [29]. Исследователями также активно обсуждаются возможности замеров уровня жизни и даётся оценка таким индикаторам как доходы и расходы населения, обеспеченность жильём, денежные сбережения, индивидуальное потребление и др. [30; 31]. Предпринимаются попытки конструирования обобщающего показателя уровня жизни на основе частных показателей [32]. Субъективные показатели измерения уровня жизни выстраиваются на основе мнений, суждений и оценок индивидами/ социальными группами возможностей удовлетворения широкого спектра потребностей. В современной научной литературе предлагаются различные типологии, характеризующие уровень жизни населения. Так, ряд исследователей предлагает такие уровневые характеристики, фиксирующие дифференциацию населения по группам, как достаток, нормальный уровень, бедность и нищета [33]. В эмпирико-социологических стратификационных замерах уровня жизни можно встретить следующее разделение населения по группам: богатые/ среднеобеспеченные/ бедные [34]; наиболее обеспеченные/ среднеобеспеченные/ наименее обеспеченные [35]; низкообеспеченные/ обеспеченные ниже среднего (малообеспченные)/ среднеобеспеченные/ высокообеспеченные [36]. В нашем исследовании критерием отнесения респондента к той или иной группе по уровню жизни стала субъективная оценка опрошенного, не предполагающая определения денежных доходов, потребления продуктов питания и других показателей в количественной форме. В этом ключе, обращаясь к феномену счастья, самооценка уровня жизни как высокого может стать источником ощущения счастья как позитивно эмоционально окрашенного бытия, а низкая оценка уровня жизни, не позволяющая реализовать многообразие потребностей, барьером, препятствующим достижению счастья.

Формируя аналитическую рамку исследования, мы обратились как к ставшей уже традиционной в социологических измерительных процедурах модели анализа представлений о счастье как удовлетворённости разными аспектами жизни, так и предприняли попытку использовать эмоционально-ценностный подход к выявлению сущностных характеристик субъективного понимания счастья и восприятия уровня жизни, циркулируемого в общественном сознании, как источника и барьера его достижения.

Такая позиция связана с двумя принципиальными моментами. Во-первых, руководствуясь феноменологическим подходом, мы соглашаемся с позицией О.О. Савельевой и А.С. Капустиной о том, что счастье – это социально детерминированное эмоциональное состояние, возникающее вследствие субъективной интерпретации реальности человеком или группой [37]. Это видение позволяет нам взглянуть на феномен отложенного счастья как движение к нему сквозь призму субъективного «прочтения» текущего состояния как негативного/неблагоприятного, свидетельствующего об отсутствии счастья как позитивной эмоции. Низкая субъективная оценка уровня жизни выступает в двух ипостасях: как источник движения к счастью и как барьер его достижения.

Во-вторых, феномен счастья включает широкий спектр жизненных ценностей: от любви до проживания в экологически благоприятном районе. В качестве ценностных ориентиров для достижения счастья могут выступать события, вписанные в жизненную траекторию. Е.И. Головаха отмечает, что картина будущего как взаимосвязь программируемых и ожидаемых событий, с которыми индивид связывает смысл жизни, составляют жизненную перспективу [38]. Высокий уровень жизни в данном случае наполняется ценностным смыслом и становится ландшафтной точкой, к которой индивид движется для получения позитивных эмоций.

В целом, наше исследование нацелено на выявлении значения субъективной оценки уровня жизни как индикатора счастья и «движения» к нему. Мы стремились измерить не только текущее состояние счастья через удовлетворённость уровнем жизни, но и вписать индикатор уровня жизни в «движение» к счастью разных поколенческих групп. Постановка вопроса в таком ключе позволит углубить современные представления об «отложенном счастье» и охарактеризовать нелинейную связь между уровнем жизни и «движением» к счастью.

Данные и методы

Эмпирическую базу исследования составили результаты социологического опроса, проведённого в сентябре 2024 года по авторской методике. Методом онлайн-анкетирования опрошено 1170 жителей городов в возрасте 18-60 лет. Распространение анкеты производилось путем размещения ссылки в социальных сетях, сайтах городских сообществ, в пабликах, на информационных порталах, специализированных форумах, других ресурсах открытого доступа, а также через рассылки информации об исследовании в организации и на предприятия городов, обращение к администрации учебных учреждений для распространения ссылки среди учащихся. Контроль объёма полученных анкет из разных источников не представляется возможным, поскольку использовалась единая ссылка на онлайн-анкету. Признавая широкий методологический дискурс по использованию онлайн опросов, нами был сделан выбор в пользу метода онлайн-самозаполнения, исходя из следующих аргументов: 1) широта пространственного охвата, позволившая достичь респондентов из отдаленных городов и охватить большее число населенных пунктов; 2) большее чувство анонимности с учётом сенситивности темы; 3) технологичность доступа к макетированию анкеты и обеспечению соблюдения вопросов-фильтров; 4) контроль за ходом наполнения базы, за качеством ввода ответов, возможность своевременной выбраковки и замены анкет при высокой частоте выбора позиции «затрудняюсь ответить» и пропуске открытых вопросов; 5) удобство выбора места, времени и скорости заполнения респондентами; 6) экономия ресурсов исследователей. Данный выбор соответствует тенденциям мировой практики по увеличению объёма сбора данных методами онлайн-опроса [39, с. 30], а также учитывает выводы о снижении соображений социальной желательности и влияния ситуации проведения опроса на данные по сенситивным проблемам [40, с. 21]. Вместе с тем, авторы проекта учитывают ограничения, связанные с описанием генеральной совокупности и построением выборки в онлайн-опросах, что постарались преодолеть через квотирование социально-демографических групп и варьирование стратегий рекрутирования из этих групп, что позволяет повысить качество получаемых данных даже в описательных онлайн-исследованиях [41].

В процессе сбора данных был использован квотный вид отбора с учётом следующих характеристик: пол, возраст, тип населенного пункта проживания. Всего опрошено 56,5% женщин и 43,5% мужчин. Возрастные рамки респондентов определены в соответствии с поколенческим подходом [42]: 18-24 лет – поколение Z – 32,2% опрошенных; 25-40 лет – поколение Y – 36,7%; 41-60 лет – поколение Х – 31,1%. Территориальное позиционирование выборки включает жителей российских городов разного типа: столичные города (Москва, Санкт-Петербург – 22% респондентов), областной центр (Екатеринбург – 33,3%), большие города Свердловской области (Нижний Тагил, Каменск-Уральский, Первоуральск – 20,5%), а также средние и малые областные города (Полевской, Ревда, Серов и др. – 23,9%).

Опираясь на данные Росстата, отметим, что среднемесячная заработная плата работников по регионам исследования в 2023 году составила 138 882 руб. в Москве, 96 232 руб. в Санкт-Петербурге, 64 997 руб. в Свердловской области⁵. В нашем исследовании по уровню дохода низкообеспеченными себя считают 8% опрошенных, малообеспеченными – 23,3%, со средним доходом – 39,1%, обеспеченными – 21,1% (8,5% респондентов отказались отвечать на данный вопрос). Из числа опрошенных 2,2% являются бизнесменами (владельцами фирм),7,7% – руководителями разного уровня, 36,2% – специалистами, 7,5% – служащими, 11,6% – рабочими, 25,4% – студентами высших и средних профессиональных учебных заведений, 5% – самозанятыми, 4,3% не работают (временно безработные, домохозяйки, пенсионеры).

Полученные данные обработаны при помощи пакета SPSS. Рассчитаны статистические данные: таблицы линейного и двухмерного распределения, средние показатели, произведён корреляционный и кластерный анализ.

Результаты исследования

На пересечении концептуализации современных ценностей / целей⁶ и счастья нами были сконструированы шесть групп показателей счастья, связанных с семьёй, доходом, профессиональной деятельностью, самореализацией, социальными отношениями и гедонизмом. Формулировка вариантов ответа и отнесение их к определённой категории строились по наличию указания на ведущую ценность-цель. Описывая свои представления о счастье, каждый участник опроса мог выбрать до 5 ответов, итоговые распределения по каждой группе показателей позволяют определить вклад каждой категории в представления о счастье (таблица 1).

Преобладающее значение для счастья имеет ценность семьи – наличие семьи и здоровье своих близких. Значительная доля респондентов наполняет категорию счастья такими ценностями как саморазвитие, гармония в жизни и свобода выбора жизненной траектории. Считаем важным обозначить, что лидерство семьи как маркера счастья обеспечивается прежде всего за счёт мнения старших групп респондентов, а лидерство блока по саморазвитию характерно для молодого поколения. Остальные 4 блока ценностно-смысловых показателей счастья имеют примерно равный вклад в представления опрошенных. В профессиональной сфере акцент делается на сбалансированности трудовой и досуговой деятельности (31,5%) и в меньшей степени счастье человека определяется интересной работой (23,1%) и оценкой себя как образованного, хорошего специалиста (8%). В гедонистическом контексте активнее выбирается позитивная формулировка об удовольствии, радости и хорошем настроении (40,6%) в сопоставлении с отрицающим утверждением об отсутствии бед (23,4%). При этом с возрастом уменьшается ценность гедонизма как удовольствия и растет востребованность гедонизма как жизни без бед. Значимость социальных отношений в ощущении счастья складывается из присутствия друзей, хорошего круга общения (34,4%), а также чувства доверия и взаимоуважения между людьми (27,8%). Оба контекста значительно важнее для молодёжи, что связано с формированием значимого социального окружения и выбором в этом возрасте социальных партнеров в различных сферах, что в более старших группах переходит в значимость семейного и профессионального круга.

62,6% респондентов включают в категорию счастья те или иные индикаторы, связанные с уровнем жизни: для 30,8% опрошенных важен высокий материальный уровень жизни, для 18,6% счастье связано с неограниченным потребительским поведением, 13,2% ориентированы на перспективы развития страны и связывают с ними свое личное благополучие. При этом, доля молодых респондентов, ориентированных на комфортное потребление чуть выше, чем «возрастных» опрошенных. Хороший материальный достаток несколько важнее для жителей столичных и средних / малых городов, а также для женщин. Чем больше населенный пункт проживания, тем чаще опрошенные связывают свое благополучие с активным развитием страны. Исследование П.Е. Сушко также позволяет показать, что феномен счастья в большей мере обуславливается условно нематериальными факторами, что проявляется в различении понятия счастья и социального благополучия: чем выше доход респондента, тем больше несоответствий между оценками уровня благополучия и счастья [43]. К схожему выводу пришла П.М. Козырева с коллегами: по мере повышения уровня жизни на первый план выходят нематериальные обстоятельства, помогающие людям чувствовать себя счастливыми [44].

 

Таблица 1

Содержательный смысл, который вкладывается в понятие «счастье», % по поколенческим группам и массиву в целом

Table 1

The Meaningful Meaning of the Concept of «Happiness», % by Generation Groups and Array as a Whole

Содержательные смыслы счастья	Поколенческие группы			По всему массиву
	18-24	25-40	41-60
СЕМЬЯ*, в т.ч.:	80,5	110,5	137,0	109,2
Здоровье свое и своих близких	48,4	63,5	73,9	61,9
Есть семья, дети, внуки	32,1	47,0	63,1	47,3
САМОРЕАЛИЗАЦИЯ И СОЗИДАНИЕ, в т.ч.:	111,3	104,8	86,8	101,1
Возможность реализовать себя, достижение целей, интересный досуг	62,6	53,0	40,4	52,1
Присутствие чувства умиротворения, гармонии с собой	30,8	33,4	30,5	31,6
Свобода выбора, есть много альтернатив в жизни	17,9	18,4	15,9	17,4
ГЕДОНИЗМ, в т.ч.:	66,0	60,2	66,3	64,0
Жизнь приносит удовольствие, радость	46,8	39,4	35,6	40,6
Отсутствие бед, всё хорошо	19,2	20,8	30,7	23,4
УРОВЕНЬ ЖИЗНИ И ПРОЦВЕТАНИЕ, в т.ч.:	69,4	64,7	53,4	62,6
Хороший материальный достаток, материальное благополучие	30,0	35,8	25,9	30,8
Возможность покупать себе и близким, что хочется	25,5	17,2	13,2	18,6
Жизнь в активно развивающейся стране, перспективы для будущего	13,9	11,7	14,3	13,2
ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, в т.ч.:	62,1	63,5	62,3	62,6
Баланс между работой и отдыхом, есть возможность отдыха	31,3	33,9	29,1	31,5
Интересная работа, приносит удовлетворение	17,4	24,1	27,8	23,1
Есть хорошее образование, образованный человек, хороший специалист	13,4	5,5	5,4	8,0
ОТНОШЕНИЯ И СОЦИАЛЬНЫЕ СВЯЗИ, в т.ч.:	84,5	49,1	54,2	62,2
Есть друзья, хороший круг общения, много общения	49,5	27,9	26,4	34,4
Доверие людей, взаимоуважение, взаимопонимание	35,0	21,2	27,8	27,8
ИТОГО	442,8	452,8	445,8	461,7

* Сумма процентов превышает 100%, т.к. каждый респондент мог дать до 5 ответов. В строках категорий показана сумма показателей, входящих в данную категорию.

Источник: составлено авторами по данным проведённого исследования.

 

Может ли оценка респондентами уровня материального благополучия как невысокого /недостаточного влиять на откладывание счастья на будущее? В рассуждениях о ситуациях, в которых лучше отложить личное счастье и дождаться их окончания, присутствовали два контекста, связанные с уровнем жизни: на макроуровне – экономические кризисы в стране, на микроуровне – материальные проблемы в семье. Материалы опроса свидетельствуют, что финансовые невзгоды для каждого четвёртого опрошенного становятся барьером ощущения счастья в текущем моменте и являются фактором откладывания счастья на более благоприятное время в будущем. Что касается возможной неблагоприятной экономической ситуации в стране, то только для 7,1% это может служить достаточным основанием для отказа от личного счастья. Подчеркнём, самыми «сильными» ситуациями, которые оказывают влияние на формирование модели «отложенного» счастья, являются болезнь (52,2%) или смерть (51,3%) родственников/близких, что подтверждает высокую ценность семьи как маркера счастья. При этом кризисные экономические явления в обществе – самая «слабая» ситуация, она не станет «тормозом» для опрошенных в стремлении ощутить себя счастливым человеком «здесь и сейчас».

В целом, подавляющее большинство участников опроса (81,3%) подтверждают, что живут с ожиданием того, что через какое-то время их жизнь станет лучше, и они будут чувствовать себя более счастливыми. Несмотря на снижение этого ожидания с возрастом, оно превалирует и в группе 41-60-летних (76,3% в сравнении с 86,3% у молодых). Описывая то значимое событие, после которого может произойти рост счастья, респонденты могли выбрать любое число ответов: молодое поколение указало ответов в 1,5 раза больше, чем более старшие участники. Это указывает на стремление молодёжи вписать в жизненную перспективу ожидаемые события, наступление которых связано со значимыми переменами к лучшему, эмоционально-позитивным насыщением, наступлением счастья.

В ряду таких событий, способных повысить субъективную оценку счастья, самым часто называемым (54,1%) является улучшение финансового положения – это ожидание самое сильное во всех возрастных группах. С обеспечением более высокого уровня жизни связаны и другие ожидания: наступление экономической стабильности в стране (24,2%), совершение дорогостоящих покупок – квартиры, машины (21,2%), а 18,5% респондентов живут в ипотечном сценарии «отложенного» счастья – ждут выплаты кредитов, после чего и наступит настоящая счастливая жизнь (самая высокая доля таких респондентов наблюдается в среднем возрасте (27,9%)). В ожидаемых для наступления большего счастья событиях достаточно сильно прослеживается влияние возраста: дорогие покупки больше волнуют молодых респондентов, а экономическая стабильность старшую возрастную группу. Для молодёжи на втором месте по значимости оказываются события, связанные с ростом профессиональных знаний/опыта и изменения в личной (не семейной) ситуации, что закономерно отражает её актуализированные потребности и интересы, в то время как для старшего поколения второе по значимости ожидание – экономическая стабильность и окончание конфликта на Украине.

Таким образом, исследовательские материалы в целом показывают событийное «движение» населения к состоянию счастья, в котором повышению уровня жизни как границе, делящей жизнь на до и после, отводится лидирующая позиция. Полагаем, что повышение уровня жизни как событие – это скорее инструмент/механизм, способный обеспечить условия для роста счастья, ценностно-смысловая платформа которого лежит в плоскости семейного благополучия, о чём мы писали выше. Например, рост зарплаты откроет возможности для заключения брака; покупка квартиры – для рождения детей; наступление экономической стабильности и рост экономики – для стабильности брачных отношений и гармонизации в реализации функций семьи в целом.

 Вместе с этим само событие – повышение уровня жизни – может обеспечить значимый, но кратковременный всплеск фелицитарных эмоций (пиковое значение текущего счастья), за которым, казалось бы, должен последовать переход к устойчивым, длительным и высоким оценкам удовлетворённостью жизнью в целом (уровень хронического счастья). Однако, как отмечает Е.О. Смолева, тестирование на российских данных демонстрирует парадокс Easterlin (адаптационную модель): рост дохода приводит к росту уровня удовлетворённости жизнью в краткосрочном периоде, но недостаточен для обеспечения устойчивого роста счастья населения в длительном временном отрезке [45].

Проведённый анализ полученных нами результатов позволил выявить представление, присущее большинству современных горожан: именно рост уровня жизни, улучшение финансовых и материальных условий (личных и общественных) обеспечивают стартовые условия для роста субъективного ощущения счастья. Другие исследования подтверждают, что в условиях системных трансформаций именно от уровня финансового благосостояния прежде всего зависит, на какой позиции в интегральной шкале благополучия человек оказывается. Например, согласно выводам Е. Б. Галицкого с коллегами, среди людей с нейтральными и позитивными ассоциациями, касающимися денег, уровень благополучия выше, чем среди тех, для кого деньги представляются источником проблем [46]. Как показывает Е.Ю. Мещанинова, деньги часто ассоциированы с позитивными явлениями («возможности», «счастье», «свобода», «безопасность», «гармония» и др.) [47], и участниками нашего исследования также упоминаются в качестве средства, которое помогает им в повседневной жизни забывать о проблемах и улучшать настроение.

Однако прямое признание связи денег и счастья во многом противоречит современным исследованиям счастья, где фиксируется не линейная, а более сложная связь между уровнями дохода и счастья. Так, например, М.Ф. Черныш подчёркивает, что переменные дохода влияют на уровень счастья не непосредственно, а через параметры социальной среды, стандарты жизни, заданные ею [48]. Согласно эффекту сравнения, люди сравнивают свой доход и ранжируют свое положение, при этом придают большее значение восходящим сравнениям [49]. Эффект гедонистического приспособления указывает на рост счастья в момент осознания улучшения своей жизни по сравнению с предыдущим периодом, но постепенно человек привыкает к новым обстоятельствам и счастье снижается [50]. На связь денег и счастья могут влиять исторические, религиозные черты и особенности национального сознания, восприятие социальной справедливости и другие социокультурные факторы [51]. Участники нашего опроса также в основном избегают прямой ассоциации уровня дохода и счастья: 55,8% утверждают, что счастье не зависит от достатка, 6,8% не смогли сформулировать свое мнение. Среди тех 37,5%, кто видит связь дохода и счастья, большинство считают более счастливыми людей со средним доходом (20,9%), далее богатых (14,2%) и даже бедных (2,4%).

Признавая наличие сложных систем детерминации счастья, обратимся далее к анализу влияния уровня дохода на ощущение счастья в настоящем и формирование моделей «движения» к счастью, в будущем. Чтобы выделить категории горожан, обладающих сходными характеристикам в зависимости от уровня жизни, был произведён кластерный анализ методом k-средних ответов респондентов на вопросы: 1) субъективной оценки уровня материального положения: «Какое из перечисленных на карточке описаний точнее всего соответствует материальному положению Вашей семьи», 2) оценки удовлетворённости своим материальным положением: «Как Вы оцениваете такую сторону Вашей жизни, как достаток, финансовое положение. Дайте оценку по шкале от 1 до 5, где 1 – оцениваю очень плохо, 5 – очень хорошо». В результате было выделено 5 кластеров (типов) респондентов:

1. Депрессивный (низкообеспеченный неудовлетворённый – 11,6%);
2. Оптимистический (малообеспеченный удовлетворённый тип – 10,2%);
3. Срединный (среднеобеспеченный среднеудовлетворённый тип – 52,5%);
4. Благополучный (обеспеченный удовлетворённый тип – 23,9%);
5. Кризисный (обеспеченный неудовлетворённый тип – 1,8%, в силу низкой наполненности подгруппы данные по этому типу имеют иллюстративный характер).

Корреляционный анализ показывает наличие связи выделенных типов с оценкой своей жизни в целом (0,067*⁷), оценкой счастья в настоящем (0,071**) и ожидаемого уровня счастья через 5 лет (0,081**).

«Депрессивный» и «кризисный» типы (с выраженной неудовлетворённостью материальным положением, низкообеспеченные и обеспеченные) имеют схожую траекторию: они демонстрируют значимое падение уровня актуального счастья в сравнении с прошлым, и через 5 лет рассчитывают вернуться хотя бы на тот же уровень, что был 5 лет назад (таблица 2). Несмотря на более высокий уровень текущего счастья в «кризисном» типе, стратегия также минимизирована и направлена только на восстановление уровня былого счастья.

Три других типа – удовлетворённых уровнем дохода, но с разной субъективной оценкой уровня дохода – демонстрируют рост счастья от прошлого к настоящему и ожидаемый рост счастья в будущем. При этом активистом в «движении» к счастью является малообеспеченный «оптимистический» тип, а наименее выраженный прирост виден в «благополучном» типе. Таким образом, хорошо просматривается следующий тренд: оценка изменения счастья по траектории прошлое – настоящее – будущее в большей мере зависит не от оценки уровня дохода (0,114-0,164**), а от удовлетворённости материальным положением (0,341-0,390**).

 

Таблица 2

Средние оценки*** уровня счастья и общей удовлетворенности жизнью в зависимости от типа респондентов по субъективной оценке уровня жизни

Table 2

Average Ratings*** of the Level of Happiness and Overall Life Satisfaction Depending on the Type of Respondents Based on a Subjective Assessment of the Standard of Living

Тип по оценке уровня жизни	Оценка своей жизни	Оценка счастья			Изменение уровня счастья прошлое / настоящее / будущее
		5 лет назад	в настоя-щее время	через 5 лет
Депрессивный (низкообеспеченный неудовлетворённый)	5,21	6,50	5,32	6,56	-1,18 / 1,24
Оптимистический (малообеспеченный удовлетворённый)	7,03	7,03	7,46	8,62	0,43 / 1,16
Срединный (среднеобеспеченный среднеудовлетворённый)	6,42	6,60	6,81	7,89	0,21 / 1,08
Благополучный (обеспеченный удовлетворённый)	6,92	7,15	7,45	8,31	0,30 / 0,86
Кризисный (обеспеченный неудовлетворённый)	6,25	7,25	5,85	7,25	-1,40 / 1,40

*** Средние могут изменяться от 1 до 10, чем выше значение средний, тем более высокий уровень счастья и удовлетворённости жизнью.

Источник: составлено авторами по данным проведённого исследования.

 

Полученные результаты опроса позволяют зафиксировать зависимость оценки своей жизни как уже состоявшейся от субъективной оценки уровня жизни (рисунок 1): чем выше самооценка материального положения и чем выше удовлетворённость уровнем дохода, тем выше доля тех, кто считает, что уже сейчас живет настоящей полной жизнью. Следовательно, низкий доход и неудовлетворённость уровнем жизни способствуют формированию отложенных моделей, когда респонденты полагают, что ещё движутся к настоящей счастливой жизни в будущем.

 

Рисунок 1. Зависимость оценки своей жизни как «настоящей» сейчас или в будущем от типа по субъективной оценке уровня жизни, % от опрошенных

Figure 1. Dependence of Assessing One’s Life as «Present» Now or in the Future on the Type of Subjective Assessment of the Standard of Living, % of Respondents

Источник: составлено авторами по данным проведённого исследования.

 

Подчеркнём, что при этом уровень жизни не оказывает влияния на выбор модели (активной либо пассивной) наступления счастья. В каждой подгруппе по доходу и удовлетворённости материальным положением около 49% считают, что счастье наступит, если за него бороться и предпринимать личные усилия, направленные именно на повышение уровня своего счастья; около 29% полагают, что счастье придёт само, но только к тем, кто его заслужит, и надо работать над своими личностными качествами и поступками; и около 12% высказали наименьшую долю активности: они просто ждут счастье, которое придёт в нужный момент, как судьба.

Заключение

Материалы проведённого исследования позволили прийти к следующим выводам. Счастье в социологическом измерении рассматривается как система субъективных показателей, характеризующих удовлетворённость населения различными сторонами жизни, одним из которых выступает уровень жизни. Используя эмоционально-ценностный подход к смысловому наполнению категории счастья, в ходе эмпирического исследования было установлено, что уровень жизни не является ведущим показателем, содержательно ассоциированным с ощущением счастья. Лидирующие позиции занимают такие ценности как здоровье, семья, самореализация, которые и маркируют, в первую очередь, состояние счастья.

Слабый финансовый статус уступает семейным ситуациям по силе воздействия на готовность человека откладывать личное счастье на более благоприятное время: каждый второй опрошенный готов сделать это по семейным обстоятельствам и каждый четвёртый – в связи с личными экономическими проблемами. Социально-экономическая ситуация в стране самая «неволнующая» проблема на фоне других возможных негативных ситуаций. Но даже если 7% населения готовы отложить счастье в период экономической нестабильности, то это может выступать основанием для внедрения элементов учёта и предупреждения эмоционально-личностных последствий при разработке программ экономических трансформаций российского общества. Подавляющее большинство опрошенных живут в ожидании роста счастья в будущем на фоне улучшения их жизни; это состояние отложенного счастья присуще представителям всех социально-демографических и территориальных общностей. И рост финансового благополучия становится ведущим фактором, способным вызвать такой рост счастья: для 54,1% – рост личного дохода, для 24,2% – рост экономики страны.

Значимость, но инструментальность уровня жизни, проявляется в следующем противоречии: с одной стороны, респонденты декларируют, что не признают прямой связи между уровнем материального благополучия и счастьем, с другой – статистический анализ фиксирует корреляционную связь между фактическим уровнем жизни (самооценка величины дохода и удовлетворённостью им) и показателями счастья. Разработанная типология позволила выделить 5 типов по уровню жизни (депрессивный, оптимистический, срединный, благополучный, кризисный) и продемонстрировать различия в темпоральности счастья по шкале прошлое-настоящее-будущее. В ходе исследования было выявлено, что самооценка уровня дохода в меньшей мере коррелирует с откладываем счастья, чем удовлетворённость своим финансовым положением, но и низкий доход и неудовлетворённость уровнем жизни способствуют формированию отложенных моделей, когда люди ещё не живут, а только движутся к настоящей счастливой жизни в будущем. Это подтверждает, что у россиян формируется модель, зафиксированная и в других странах: Л.Е. Парк с коллегами описали модель счастья как инвестиции [52]: в основе лежит отложенное счастье и сопоставление заботы о будущем счастье с другими отложенными моделями улучшения будущего – вклад денег на счета и инвестирование, вклад в здоровье, вклад в образование для повышения в будущем своей стоимости на рынке труда и др. Отложенные модели счастья направлены не на переход от состояния несчастья к чувству счастья, а на рост его ощущения; отсюда эти отложенные модели присущи и респондентам с достаточно низкими и достаточно высокими субъективными оценками уровня текущего счастья. Считаем важным в мониторинговом режиме исследование потребностей сформированных в ходе кластерного анализа групп с целью снижения социальной напряжённости и нивелирования катастрофического сознания.

Таким образом, выдвинутая нами гипотеза подтвердилась. Полученные материалы свидетельствуют о нелинейной связи между уровнем жизни и счастьем. Исследование показало, что уровень жизни выполняет скорее инструментальную функцию и в жизненных траекториях может выступать, во-первых, как источник счастья; во-вторых, как барьер, препятствующий достижению счастья; в-третьих, как стимул активностей в «движении» к счастью; как инструмент реализации жизненных перспектив. Думается, что в современных национальных программах и проектах, реализуемых на федеральном, региональном и местном уровнях, необходимо развивать, прежде всего у подрастающего поколения, ориентацию на базирующиеся на нематериальных ценностях модели счастья.

Наше исследование имеет ряд ограничений. Полученные данные могут воспроизводиться при опросе горожан, проживающих в схожих условиях, но не могут быть распространены на сельское население, а также на жителей новых территорий. Согласно данным, полученным А.В. Андреенковой, также существуют межстрановые различия в субъективной оценке счастья в странах бывшего СССР [53]. Полагаем, что одним из перспективных векторов изучения заявленной проблемы может стать анализ влияния социокультурных факторов на представления об отложенном счастье населения, проживающего на разных территориях.

 

¹World Happiness Report 2024 // World Happiness Report: [сайт]. URL: https://worldhappiness.report/ (дата обращения: 10.12.2024).

²Счастье среднего возраста // Коммерсант: [сайт]. URL: https://www.kommersant.ru/doc/6580565 (дата обращения: 10.12.2024).

³Счастье в России: мониторинг // ВЦИОМ: [сайт]. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/schaste-v-rossii-monitoring-18042024 (дата обращения: 10.12.2024).

⁴Счастье в России: мониторинг // ВЦИОМ: [сайт]. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/schaste-v-rossii-monitoring-18042024 (дата обращения: 10.12.2024).

⁵Среднемесячная номинальная начисленная заработная плата работников в целом по экономике по субъектам Российской Федерации за 2000-2023 // Росстат: [сайт]. URL: https://rosstat.gov.ru/storage/mediabank/tab4_zpl_2023.xlsx (дата обращения: 09.12.2024).

⁶Традиционные ценности, современные цели // ВЦИОМ: [сайт]. URL: https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/tradicionnye-cennosti-sovremennye-celi (дата обращения: 08.12.2024).

⁷Корреляционный анализ с расчётом коэффициентов линейной корреляции, с описанием достоверных взаимосвязей между характеристиками коэффициентом линейной корреляции r Пирсона при уровне значимости p < 0,05 (*) и p < 0,01 (**).

Об авторах

Наталья Леонидовна Антонова

Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина

Автор, ответственный за переписку.
Email: n.l.antonova@urfu.ru
ORCID iD: 0000-0002-2063-4970
SPIN-код: 6737-2636
Scopus Author ID: 57038433100
ResearcherId: Q-1495–2015

доктор социологических наук, профессор кафедры социологии и технологий государственного и муниципального управления, Школа государственного управления и предпринимательства

Россия, Екатеринбург

Софья Борисовна Абрамова

Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина

Email: s.b.abramova@urfu.ru
ORCID iD: 0000-0003-4010-8406
SPIN-код: 9769-7902
Scopus Author ID: 57207949336
ResearcherId: I-1755-2018

кандидат социологических наук, доцент кафедры прикладной социологии Уральского гуманитарного института

Россия, Екатеринбург

Список литературы

Дополнительные файлы