Том 25, № 2 (2025)

В статье рассматриваются теоретические и практические аспекты переводоведения: адекватность перевода поэтических текстов в рамках языковой пары «русский язык – немецкий язык» на примере перевода романа «Евгений Онегин» А. С. Пушкина. Описываются основные сложности при переводе поэтических текстов: необходимость адекватной передачи не только содержания, но и художественной формы, разнородность исходного и переводящего языка, а также учет культурно-языкового пространства, особенно применительно к текстам прошедших эпох. В качестве материала исследования были взяты указанное произведение А. С. Пушкина и его переводы на немецкий язык: один из ранних переводов начала XX в. Теодора Комишо и последний на сегодняшний момент перевод Виктора Приба. Выделяется три группы лексики, вызывающей наибольшие трудности при переводе романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин»: славянизмы, русизмы, маркеры эпохи. Проводится сопоставление приведенных переводов. В частности, анализируются отдельные примеры перевода славянизмов, выполняющих функцию поэтизмов либо используемых для создания определенного стилистического эффекта; русизмов, передающих культурно-исторические реалии, а также выполняющих стилистические функции; маркеров эпохи, представляющих собой единицы и выражения, которые ассоциируются с определенным хронологическим периодом, в данном случае – с пушкинской эпохой. Устанавливаются различные способы передачи реалий, явлений и фактов другой культуры: адаптивный перевод, приближающий перевод, динамическая эквивалентность, прагматическая эквивалентность, генерализация; отдельно выявляются случаи семантического искажения, невыраженной стилистической тональности и лакунарности. Делается вывод о целесообразности использования приема лингвокультурного комментирования при переводах объемных поэтических произведений.

Статья посвящена анализу отказа в англоязычном общении с позиций прагмалингвистики. Во введении обоснована актуальность выбранной темы, указаны материал, методы и выдвинута гипотеза. Объектом исследования являются высказывания со значением отказа, которые выступают в функции защиты приватного пространства. Цель работы состоит в выявлении коммуникативных тактик отказа, обеспечивающих защиту приватного пространства, и языковых средств их реализации. Научная новизна работы заключена в рассмотрении отказа как способа защиты приватности и уточнении особенностей его функционирования в англоязычном общении. В основной части работы предложен обзор работ по теме исследования, определяются основополагающие термины: «коммуникативная дистанция», «приватность», «коммуникативная тактика», «отказ». Описаны типы отказа, основные характеристики и коммуникативные ситуации, в которых реализуется отказ. В результате исследования разработана типология прагмалингвистических пар, в которых функционирует отказ с целью защиты приватности: предложение – отказ, приглашение – отказ, просьба – отказ, совет – отказ, запрос информации – отказ. Выделены основные тактики отказа, характерные для каждой выделенной прагмалингвистической пары. Выявлены языковые средства, реализующие указанные тактики отказа. Сделан вывод, что отказ позволяет регулировать уровень доступа к приватной информации и устанавливать границы в общении. В заключении подведены итоги, отмечена роль отказа в англоязычном общении и намечена перспектива дальнейшего исследования. Область применения полученных результатов исследования: курс лекций по общему языкознанию, спецкурсы по прагмалингвистике, спецкурсы по анализу дискурса и интерпретации текста, а также практический курс английского языка как иностранного.

В статье анализируется языковой материал, полученный в результате проведенного в 2023 г. конкурса «Город без ошибок», который инициировали филологи Уральского федерального университета. Проведение конкурса вписывается в круг исследований, посвященных интерпретации региональной / городской идентичности как феномена, имеющего ментально-семиотическую природу. Локальный текст, многоаспектность которого является знаковой приметой данного объекта, позволяет обратиться к экспертизе визуальных аспектов городской среды, оценке экологической составляющей городских текстов города. В основу анализа материала положено базовое понятие речевой культуры, в разработке которого виден неоценимый вклад саратовских лингвистов. Территориальная общность приобретает в ходе своего развития особенности поведенческого плана. Активность человека в отношении городских текстов формирует самого этого человека в качестве культурно организованного субъекта и рассматривается нами в аспекте его культурно коммуникативной активности. В корпусе собранного материала насчитывается 300 фотофактов, хронологически и локально фиксирующих речевую ошибку. Полученный в результате акции отрицательный языковой материал позволяет лингвисту провести диагностику речевой компетентности горожанина-современного носителя языка. При анализе собранных единиц учитывались частотность определенного типа ошибки, а также статус письменного городского текста: профессионально подготовленный городской текст (реклама, вывеска магазина, баннер и под.) или рукописная и печатная продукция (листовки, ценники, объявления), которая заполняет городское пространство на короткое время и быстро сменяет друг друга. По частотности преобладали орфографические и пунктуационные ошибки. Нарушение стилистического регистра отмечалось в рекламных текстах.

Настоящая статья посвящена осмыслению эстетики французского классицизма, которая не только предполагает следование нормативам, но также устанавливает «свободу» в качестве ведущего эстетического компонента произведения. В первой части исследования демонстрируется деформированная логика восприятия классицистической эстетики в отечественной филологической науке, которая, как показывается, во многом следовала сложившимся в течение XIX в. французским идеологическим установкам. Французская концептуализация термина «классицизм» проходила в условиях националистической пропаганды, которая навязывала представления о национальном искусстве «Великого века» как о вневременной норме. В американском литературоведении, тем не менее, с середины XX в. утвердилась стратегия восприятия классицизма как эстетики компромисса, выражающейся в сложном сочетании научных и светских тенденций. В процессе анализа классицистических трактатов, созданных в 1670-е гг. («Разговоры Ариста и Евгения» Д. Буура, 1671; «Поэтическое искусство» Н. Буало-Депрео, 1674; «Размышления о “Поэтике” Аристотеля» Р. Рапена, 1674; «Трактат об эпической поэме» Р. Ле Боссю, 1675 и др.), показывается, что наряду с предписаниями правдоподобия, благопристойности, трех единств разрабатываются эстетические стратегии «невыразимого» (le je-ne-sais-quoi), сверхприродного дара (врожденного таланта) как условия творчества. Значительное ме сто уделяется рефлексии вокруг изображения «чудесного» в литературных текстах, которое оказывается значимым элементом декора произведения, а также популяризации категории «возвышенного», во многом связанного с усвоением трактата «О возвышенном» псевдо-Лонгина и его перевода, выполненного братьями Буало. В результате исследования делается вывод, что Буало для разрешения возможных споров вводит важное правило «не всегда следовать правилам», представляющее собой основание классицистической «свободы».

В центре внимания статьи находятся особенности использования образов животных в смеховой литературе средневековой Германии. Материалом исследования служат следующие произведения: «Корабль дураков» («Das narren schyff », XV в.) Себастиана Бранта, «Обманутый муж» («Der verkêrte wirt», XIII в.) Герранта фон Вильдони, «Поп Амис» («Der pfaffe Ameis», XIII в.) Штрикера. Проведенный анализ позволяет говорить о том, что в данных произведениях образы животных являются важным элементом их сюжетной и композиционной организации. Наиболее часто средневековые немецкие авторы обращаются к образам собаки, осла, петуха, рыбы и обезьяны. Животные в Средние века считались низшими существами по отношению к человеку и могли восприниматься как помощники дьявола, поэтому их образы часто использовались для аллегорического изображения человеческих пороков и грехов. Зафиксированные в анализируемых произведениях образы животных обладают широким ассоциативным фоном, в котором находят отражение традиции как народной культуры, так и религиозно-церковной. Это объясняется тем, что мировоззрение средневекового человека основывалось на сочетании христианского учения и народной культуры. Неслучайно также, что лексемы, служащие наименованием большинства из представленных в настоящем материале животных, с течением времени, помимо прямого значения, приобрели переносное (метафорическое) и символическое значения. Результаты проведенного лексико-стилистического анализа позволяют выделить два основных способа использования образов животных при создании комического эффекта в изучаемых произведениях немецких средневековых авторов. Лексемы, обозначающие животных, могут использоваться как компоненты стилистического приёма (сравнение, обыгрывание фразеологизма), который является дополнительным средством и усиливает комический эффект, созданный на уровне сюжета. В то же время лексемы, обозначающие животных, могут использоваться как компоненты композиционного приёма (драматическая ирония). В данном случае образ животного участвует в создании комического эффекта в рамках целого произведения.

Статья посвящена анализу образа царевны Софьи в исторических романах «Престол и монастырь» (1878) П. В. Полежаева, «Царь-девица» (1878) Вс. С. Соловьева, «За чьи грехи? Великий раскол» (1878) и «Царь Петр и правительница Софья» (1880) Д. Л. Мордовцева, «На высоте и на доле: Царевна Софья» (1879) Е. П. Карновича. Особенностью этих произведений является то, что они созданы примерно в одно время на материале одних и тех же исторических источников, имеют близкий сюжет и различаются трактовкой изображенных событий и характеров. Отмеченные обстоятельства позволяют рассматривать данные романы как манифестацию изменения общественного отношения к исторической личности царевны Софьи. В середине XVIII – первой половине XIX в. царевна Софья неоднократно становилась героиней литературных произведений, однако выступала в основном как отрицательный второстепенный персонаж. В статье констатируется, что образ царевны в анализируемых романах 1870–1880 гг. приобретает черты неординарной личности (отмечены ее образованность, круг чтения); царевна становится центральным персонажем; фокус конфликта в произведениях смещается с темы узурпации власти на нравственный вопрос о цене ее удержания. Результатом переосмысления истории царевны Софьи становится уточнение петровского мифа. Кроме того, с образом царевны оказываются сплетены два актуальных для второй половины XIX в. общественных вопроса: женская эмансипация, осмысление религиозного раскола XVII в.

Статья посвящена изучению нарративного аспекта цикла рассказов А. Слаповского «Туманные аллеи». Автор использует приемы нарратологического анализа, выработанные в отечественном и зарубежном литературоведении. Основная цель исследования – изучение типов нарраторов в цикле А. Слаповского. В основу типологии положена бинарная оппозиция: недиегетический и диегетический нарратор. Недиегетического нарратора в рассказах А. Слаповского характеризует имплицитность, установка на точку зрения героя. Он продуцирует персонажный тип повествования, характерный для реалистической прозы ХХ в. Диегетический нарратор представлен разнообразно: нарратор-наблюдатель, нарратор-ретранслятор, маска автора-создателя, сказовый нарратор. Первые три типа объединены темой творчества. Субъект повествования, представляющий себя писателем, занимает позицию наблюдателя или становится ретранслятором истории, рассказанной героем. Маска автора – фикциональный двойник биографического писателя и результат постмодернистской игры А. Слаповского с границей между текстовой и внетекстовой реальностью. Нарративным экспериментом писателя можно назвать его обращение к сказу, имитацию чужой устной речи. А. Слаповский подражает принципу «вербатим», который основан на дословной передаче документального рассказа. Сказовый нарратор – это рассказчик, которого отличают от автора-создателя культурно-интеллектуальный уровень, возраст, национальность, пол. Во многих рассказах цикла субъект сказового повествования – женский персонаж. Нарраторы разных типов позволяют А Слаповскому структурировать полисюжетный «караван историй», представленный в «Туманных аллеях», воплотить художественную концепцию любви автора.

Медиасреда рассмотрена как пространство, в котором при участии массмедиа формируется культура информационного общества, как сфера конкуренции, цель участников которой – завоевание предпочтений аудитории. Внимание сфокусировано на субъект-субъектных и субъект-объектных отношениях в медиасреде, в которой органы управления, бизнес-организации, массмедиа, информационные каналы, индивиды, следуя собственным интересам и учитывая общественные потребности, настроения и нравы, для достижения целей меняются ролями, могут исполнять одновременно различные роли в субъект-объектных и субъект-субъектных отношениях. Средства информации переходят от исполнения одной роли к реализации другой согласно редакционной кон тент-стратегии вследствие вовлечения во взаимодействие или исключения из него субъектов и объектов политики, экономики, культуры, социальных отношений. В отношениях с различными участниками взаимодействий, происходящих в медиасреде, массмедиа способны одновременно функционировать как субъекты, посредники при передаче ин формации, объекты, находящиеся в сфере влияния субъектов политики или экономики, заинтересованных в проведении информационных кампаний высокой интенсивности, ожидаемой и прогнозируемой интерпретации событий и процессов. Как объекты средства информации удовлетворяют интерес аудитории к сенсациям, скандалам, личной жизни известных людей. Субъекты медиасреды охарактеризованы по различным основаниям. С точки зрения сфер деятельности в медиасреде выделены субъекты политики, экономики, культуры, социальных отношений, с точки зрения правового регулирования деятельности в медиасреде – субъекты, действующие легально или использующие теневые формы распространения информации. С точки зрения темпоральных проявлений деятельности в медиасреде функционируют субъекты долговременных или кратковременных действий. Субъектам медиасреды даны качественные характеристики на основе рассмотрения степени их вовлеченности в коммуникационные процессы, а также интенсивности взаимодействий.

Современное высшее филологическое образование связано с уровнем подготовленности к усвоению филологического знания со стороны вчерашних школьников и с тем, как готовят себя студенты-филологи к будущей профессиональной деятельности. У студентов необходимо формировать навыки профессиональной коммуникации, учить их думать, говорить и писать на языке современной науки, владеть необходимым терминологическим запасом, иметь представления о филологическом инструментарии при работе с художественным текстом. Между тем парадигма линейного восприятия объектов, принятая в школьном образовании, затрудняет профессиональное становление филолога. Поток самосознания начинающего филолога отчетливо просматривается в ответах на вопросы для анкетирования студентов-второкурсников относительно первого года обучения по образовательной программе «Филология» (профиль «Отечественная филология»). Ответы позволяют понять, как и когда студенческая молодежь начинает осознавать свою принадлежность к филологической корпорации, ощущает гордость за будущий диплом, который большинством воспринимается как знак профессиональной идентичности. Проведенное исследование показало, что студенты-филологи важнейшей ступенью освоения филологических компетенций считают знакомство с научными публикациями. Работа с научной литературой дает ощущение прикосновения к масштабу филологической науки, к трудам ученых первой величины. Главную роль в своем филологическом становлении студенты отводят преподавателям, в работе которых ценится умение перешагнуть границы своей дисциплины и привлечь в качестве аргумента материалы сопредельных наук. Становление филолога связано с приобретением и расширением терминологического аппарата, а также с его переосмыслением. При этом не только вполне конкретные филологические дефиниции оказываются для студентов имеющими незнакомые коннотации, новыми для студентов стали общефилологические или даже общенаучные понятия. Рефлексия студентов-филологов по поводу их профессионального становления начинается с первых дней обучения и воспринимается ими как медленная, кропотливая и основательная работа, в которой студент и преподаватель связаны общей целью.