Функция постоянных эпитетов в поэтике былины

Полный текст

Постоянный характер фольклорного эпитета определяется длительной традицией его формирования: за точностью эпитетов лежат «тысячелетия выработки и отбора» [Веселовский: 64]. Ф. И. Буслаев сравнивал речения с постоянными эпитетами с «заветной иконой», уподоблял их «типам греческих божеств, которые, однажды создавшись, никогда не изменялись, потому что грек не находил уже другого лучшего и приличнейшего образа для олицетворения Юноны или Зевса» [Буслаев: 285–286], а также считал полезным «собрать все постоянные эпитеты для того, чтобы определить, в какие предметы преимущественно вдумывался русский человек и какие понятия присоединял к оным» [Буслаев: 286].

Исследованием фольклорных эпитетов занимались многие ученые: А. Н. Веселовский, Ф. И. Буслаев, А. А. Потебня, В. А. Воскресенский, П. Д. Первов, А. П. Евгеньева, Фр. Миклошич, В. Я. Пропп, Ф. М. Селиванов, П. Д. Ухов, С. Е. Никитина¹ и др., рассматривавшие их с генетической, исторической, лингвистической точек зрения, в системе фольклорного текста, но без учета ментального бытия устно-поэтических констант — того, что составляет эпическое, фольклорное знание.

Мы предлагаем при изучении постоянных эпитетов учитывать связь с русской эпической традицией: выражаемые постоянными эпитетами традиционные культурные смыслы, являющиеся содержательными константами былинной картины мира, существуют объективно в поэтике традиции и в сознании народного мастера, являясь концептами — ментальной структурой хранения в традиционной эпической памяти. Доказательством этому служит употребление этих эпитетов и в других жанрах фольклора.

Традиционные смыслы, содержащиеся в словосочетаниях с постоянными эпитетами, становясь элементами поэтической системы былины, выражают «реалии» былинного универсума и в связи с этим обогащаются новым, в том числе аксиологическим значением, которое обусловлено последовательно проведенным делением былинного универсума на два полярных мира — «свой» и «чужой», сформированным в зависимости от отношения к Русской земле, Святой Руси. Наличие у постоянных эпитетов традиционных значений связывает их и весь былинный текст с миром традиционных ценностей и идеалов.

Характерное для русского фольклора описание мира как идеальной нормы, стабильного образца достигается во многом благодаря постоянным эпитетам: «Предметы и люди рисуются такими, какими они должны быть в идеале» [Пропп: 528].

Существуют различные взаимодополняющие друг друга классификации постоянных эпитетов, предложенные А. Н. Веселовским, П. Д. Первовым, П. Д. Уховым, В. Я. Проппом, Ф. М. Селивановым² и др.

А. Н. Веселовский выделяет тавтологические и пояснительные эпитеты. В основе последних — «какой-нибудь один признак, либо 1) считающийся существенным в предмете, либо 2) характеризующий его по отношению к практической цели и идеальному совершенству» [Веселовский: 59].

К тавтологическим относятся те эпитеты, которые подчеркивают признак, входящий в понятие предмета и усиливающий значение характеризуемого объекта: красна девица, красно солнце, светел месяц, часты звезды, луна поднебесная, белый свет, белый снег, туча темная, горы высокие, светлица светлая, темница темная, святыня святая.

Пояснительные эпитеты выделяют в предмете его существенный признак: травы шелковые, цветы лазоревые, дуб сырой, поле чистое, соболь черный/сибирский, сокол ясный/заморский, калики перехожие/переброжие, купцы/гости торговые, поленица преудалая, вдова честна/многоразумная, гонцы скорые, брат крестовый/названый, батюшка крестный, дружин(-ушк-)а хоробрая, кресты животворящие, дорога прямоезжая, улица широкая, переулочки мелкие, конюшни стоялые, скатерти браные³. К этой же группе относятся цветовые эпитеты: море синее, сад зеленый, волк серый, соболь черный, лебеди белые, коса русая, кудри желтые.

Среди пояснительных эпитетов А. Н. Веселовский особо выделяет эпитет-метафору и синкретический [Веселовский: 61].

Метафорический эпитет «предполагает параллелизм впечатлений, их сравнение и логический вывод уравнения» [Веселовский: 61]. Он обозначает признак, перенесенный на определяемый предмет с другого предмета на основании какого-либо сходства: еств(-ушк-)а сахарные — уста сахарные, зеленый сад — зелен сафьян — зелено вино, буйные ветры — буйная голова.

К пояснительным синкретическим А. Н. Веселовский относит постоянные эпитеты, отвечающие «слитности чувственных восприятий» [Веселовский: 62]. Они «характеризуют предмет практически и эстетически с точки зрения его идеального совершенства» [Селиванов, 1977: 111]: столы (лавки, скамьи, сходенки) белодубовые, замки заморские/крепкие, золота казна несчетная, красно золото, чисто серебро, каменья драгоценные/самоцветные, жемчуг скатный, злат венец, перстень золотой (злачен), шляпа пуховая, платок шелковый, платье цветное, рубашка тонкая/мягкая, стрела каленая, сабля вострая, булатный нож, палица боевая, трубочка подзорная, бурзамецкое⁴/муржамецкое⁵ копье (вострое), сошка кленовая, шелк шемаханский⁶/заморский, шемахинская плетка шелковая/цветная, черкальское⁷/черкасское седелышко (седло), cапоги/чоботы зелен сафьян, стул/сумки (подсумок) рыта⁸ бархата, сумки переметные, ярлыки скорописчатые, паруса белополотняные, товары заморские, шуба черных соболей/кунья и др.

К классификации А. Н. Веселовского считаем необходимым добавить группу эпитетов, которые В. Я. Пропп называет оценочными, выражающими отношение народа к характеризуемым реалиям [Пропп: 528].

Оценочные эпитеты употребляются с абстрактными и обобщающими понятиями, связанными с проявлением жизнедеятельности народа, государства, с помощью эпитетов метафорически придаются такие качества, как весомость (грех тяжкий, заповедь великая, служба великая/немаленькая/тяжелая, слава великая, велик заклад, сила могучая/богатырская/молодецкая) и прочность (дума крепкая, сон крепкий).

Оппозиция «свой» — «чужой», реализуемая в былинной картине мира на этнически-религиозном уровне и преломленная в ценностном плане, обусловливает четкое противопоставление защитников родной земли и захватчиков, русских и иноземцев, христиан и иноверцев. Постоянные эпитеты, характеризующие свою родину — Русь и чужие государства, являются оценочными. Постоянство эпитета свидетельствует не только о постоянстве представления, стоящего за этим эпитетом, но и о постоянном характере его связи с определяемым предметом. Так, Святая Русь и без эпитета является «святой», то есть включенной в систему смысловых связей, отражаемую данным эпитетом⁹. Святая Русь — понятие не только этническое, но и этическое.

В былинной картине мира образ Cвятой Руси представлен эпитетами, содержащими христианские элементы (земля святорусская, вера православная/христианская, церкви Божьи/соборные/Господни/богомольные, монастыри спасенные, кресты животворящие), и имеет дополнительный концептуальный нюанс — это Родина, которую необходимо защищать от нападения:

В былине Святая Русь противопоставлена чужим враждебным государствам, характеризуемым эпитетами с ярко выраженной негативной оценкой: Золотая Орда темная, чужая, неверная, немирная, поганая, татарская; Литва проклятая, поганая.

Эти эпитеты усиливают противопоставление «своего» мира, Cвятой Руси, залитого светом, — «чужому» миру, этнически и хтонически чуждому и враждебному. При характеристике врагов в подавляющем большинстве случаев используется отрицательный оценочный эпитет поганый (татары поганые), в котором совмещаются такие значения, как «чужой, вражеский, неправославный и неверный», поэтому «с образом врага связана мысль о поругании христианских святынь» [Климас: 15].

Олицетворением Русской земли и Святой Руси являются русские города, характеризуемые в былинной картине мира оценочными постоянными эпитетами славный, великий и красен, являющимися носителями и проводниками таких традиционных культурных смыслов, как известность, величие и красота.

Оценочный эпитет славный, обозначающий совокупность тех качеств общественного порядка, которые влекут за собой всенародное признание, славу, по отношению к городам указывает на их известность: славный стольный Киев-град, во славном городе во Киеве, славная каменная Москва (также Новгород, Астрахань, Волынец, Галич, Муром, Рига, Ростов, Рязань, Тверь, Туринец, Леденец и др.). Киев имеет также пояснительный эпитет стольный, подчеркивающий его историко-государственный статус; Новгород — оценочный эпитет великий, свидетельствующий о его величии; Киев, Ростов, Галич и др. — оценочный эпитет красен¹², говорящий о красоте этих городов (см.: [Селиванов, 2009: 272]).

В былинной картине мира устройство города (стена городовая, башни наугольные/угловые, церкви Божьи/соборные/Господни, монастыри спасенные, улица широкая, переулочки мелкие), двор (широкий двор на семи верстах, ворота широкие/решетчатые/вальящатые¹³), жилые строения (гридни(цы) светлые, терема златоверх-ие(-оваты)/высокие, палаты высокие/княженецкие/белокаменные) и помещения в них (сени новые/косящатые/решетчатые, погреба глубокие, крыльцо красное) изображены с помощью постоянных эпитетов такими, какими они должны быть в идеале.

Постоянные эпитеты участвуют в создании образов богатырей, князя Владимира и других представителей «своего» мира. Для характеристики врагов Русской земли постоянные эпитеты используются редко: эпитет-метафора cобака царь Калин употребляют «не только враги, но и его собственный посол в речи, которую он держит к князю Владимиру» [Веселовский: 66]. Исследователь называет это явление окаменением, когда происходит «забвение реального смысла эпитета» [Веселовский: 65].

При описании богатырей с целью большей конкретизации защитника Русской земли употребляются атрибутивные цепочки (два и более) пояснительных и оценочных эпитетов, совокупность которых выражает взаимосвязанные дифференциальные признаки, позволяющие создать полное представление о былинном образе: удалый (удаленький) дородный добрый¹⁵ молодец, сильные святорусские могучие богатыри.

Такие сочетания с постоянными эпитетами представляют собой образно-смысловую целостность, не сводимую к сумме составляющих. Их семантика в поэтике былины — сложное синкретическое единство традиционных смыслов. В цепочках постоянных эпитетов, характеризующих богатырей, выразилась совокупность всех тех качеств, которыми должен обладать защитник Русской земли, Святой Руси, воспетый в эпосе: удалью, здоровьем, силой, храбростью и смелостью. В том, что «героем былины всегда является "русак", русский человек», который ездит по русской земле, защищает ее и русский народ, сказывается, как отмечал А. П. Скафтымов, «национальная тенденция» [Скафтымов: 94].

Большинство эпитетов, характеризующих богатыря, являются пояснительными, содержащими метафору: голова буйная указывает на беспокойный характер мыслей, ноги резвые — на быстроту, сердце ретивое имеет значение «сердце, быстрое на отклик», кровь горячая свидетельствует о пылкости, способности к сильным чувствам, плечи могутные — о большой физической силе.

Пояснительные и оценочные эпитеты, описывающие былинного князя Владимира (князь стольно-киевский, славный, ласковый, Красное Солнышко), передают взаимосвязанные дифференциальные признаки: «служебно-государственный статус, огромную роль в истории государства (крещение Руси), а также оценку личных качеств» [Петенева: 76]. Самым распространенным является солярный эпитет-приложение Красное Солнышко, который, по мнению Б. А. Рыбакова, был унаследован из древней языческой поэзии и отражает отношение к киевскому князю как к наследнику языческого бога солнца Даждьбога [Рыбаков: 450]. Метафорическое сближение князя с солнцем свидетельствует о народной любви к нему.

Образ невесты-красавицы описывается с помощью цветовых и светового эпитетов, входящих в фольклорную формулу красоты: оч(-ушк-)и ясные, как у     ясна сокола, бров(-ушк-)и черные, как у черна соболя, лицо белое, как белый снег, личико/ягодницы/щечки маков цвет. Черты внешности, запечатленные в формуле красоты, выглядят идеализированными: чернота бровей подчеркивается употреблением главной эталонной реалии с помощью сравнения с черными соболями, очи сравниваются с глазами сокола. В динамическом и речевом портрете красавицы также используются сравнения с цветовыми эпитетами:

Возможность использования одного определения при характеристике разных реалий былинного универсума связана с историей развития эпитета: свет белый — тавтологический эпитет, «в сущности тождесловие, ибо и прилагательное и существительное выражают одну и ту же идею света, блеска, причем в их сопоставлении могло и не выражаться сознание их древнего содержательного тождества. <…> Белизна лебеди, например, может быть названа ее существенным признаком…» [Веселовский: 59–60]: лебеди белые, снег также белый; «белый день, лебедь белая — реальны, но понятие света как чего-то желанного обобщилось…» [Веселовский: 67]. Так появилось значение эпитета белый — универсальный знак положительного: лицо белое, грудь белая, руки белые, шатры белые, также в составе сложных эпитетов, состоящих из двух корней: палаты белокаменные, столы (лавки, скамьи, сходенки) белодубовые, паруса белополотняные, пшено белоярово. Значение фольклорного эпитета белый совпадает с древнейшим значением этого слова¹⁷. В былинной картине мира белый цвет, символизирующий чистоту, красоту, свет, радость, противопоставляется темному, черному, символизирующему несчастья, горе, печаль: туча темная (угроза, нависшая над родной землей), вороны черные (враги).

Традиционные культурные смыслы (концепты), становясь элементами былинной картины мира, претерпевают трансформацию в поэтике былины. Например, первоначальное значение словосочетания с постоянным эпитетом шляпа/шапка/колпак земли греческой — «монашеский головной убор, имевший форму капюшона или колокола» [Пропп: 192], который в былинах носят калики перехожие. Впоследствии исконное значение изменилось: этот чудесный предмет стал обозначать боевое оружие, с помощью которого Добрыня одерживает победу над змеем/змеей, а Илья Муромец — над Идолищем:

Постоянный эпитет, указывающий на принадлежность к земле греческой, олицетворяет христианство. Магическую сверхмощь шляпы/шапки/колпака земли греческой как поэтического символа христианства ученые (В. Я. Пропп, Б. Н. Путилов, А. А. Горелов) объясняют верованиями восточного славянства: «шапка священнослужителя, пришедшая на Русь вместе с христианством из Византии, обладает особой силой в борьбе со змеем, воплощающим языческую старину» [Путилов: 395] (ср.: [Горелов: 116]).

Устойчивое словосочетание чисто поле, употребляющееся в разных жанрах фольклора, в поэтике былины изменило традиционное значение — это просторы всей Русской земли или значительной ее части, мир, открытый для подвигов, место сражений и поединков богатырей, «промежуточный мир, в пределах которого герой и его противник равны друг перед другом и перед судьбой» [Колесов: 231].

Этот же эпитет в словосочетании чисто серебро обозначает серебро без примесей, входит в фольклорную формулу «красно золото, чисто серебро и скатен жемчуг/каменья драгоценные», выражающую красоту и богатство. Эта формула представляет эталон даров, включающих благородные металлы и драгоценные камни, что придает «эпическую нарядность, яркость, блеск предметному миру былин» [Селиванов, 1977: 112].

В поэтике былины эпитет яровчатые¹⁹, характеризующий гусли, изменил свое первоначальное значение — это музыкальный инструмент, игра на котором способна оказывать магическое воздействие на природу и людей. Можно предположить, что в слове яровчатый выделяется корень -яр- (ср.: ярый²⁰, ярость).

Словосочетания с постоянными эпитетами красно солнце, светел месяц, часты звезды входят в состав фольклорных формул, описывающих изображения светил на теле детей, со значением «исключительность внешности» (во лбу / в теми / от очей красно солн-це(-ышко) / луч, на затылке светел месяц, по бокам/волосам/косицам часты мелки звезды), и многоэтажные терема с росписью необыкновенной красоты «по-небесному» (На небе красно солн-це(-ышко) / светел месяц / часты звезды — в терем-е(-ах) / белокаменных палатах красно солн-це(-ышко) / светел месяц / часты звезды).

Большое значение в былинной картине мира уделяется пиру. В фольклорной формуле «пированье-почестный пир, столованье-почестный стол» эпитет почестный означает почетный, праздничный пир, на котором воздаются почести богатырям и отмечаются их победы.

С корнем -чест- используются и другие постоянные эпитеты: честные подарки, честна вдова многоразумная. Известно, что в эпосе наиболее почетный и высокий статус среди женщин имеет мать богатыря и так называемая «матерая вдова», т. е. «имеющая детей мужского пола, рожденных в законном браке, но потерявшая мужа и в силу этого обстоятельства одна воспитывающая детей. Как правило, в эпосе к таким женщинам относится эпитет "честная" (вдова) "многоразумная"» [Козловский: 200].

Названия еды и питья с постоянными эпитетами еств(-ушк-)а сахарные, пить-я(-ица) медвяные²¹ входят в фольклорную формулу, представляющую эталон угощения приятной едой и медовым хмельным напитком:

При характеристике алкогольных напитков употребляются разные постоянные эпитеты: пиво пьяное/хмельное, зелено вино (в значении молодое), среди которых выделяется эпитет сладкий, имеющий положительную оценку: мёд сладкий, сладка водочка (оксюморон).

Часто применяемая в сочетаниях с постоянными эпитетами инверсия усиливает значение эпитета, который выделяет признак, точно характеризующий определяемое слово и поэтически закрепивший этот признак за ним.

Таким образом, семантика словосочетаний с постоянными эпитетами — сложное синкретическое единство традиционных смыслов, которые участвуют в создании образов Святой Руси, действующих лиц, относящихся в большинстве случаев к «своему» миру (богатырей, князя Владимира и др.), и предметно-образной системы «своего» эпического мира в целом. Они характеризуют место действия, основные события, значимые для былинной картины мира. Постоянные эпитеты, являющиеся средством репрезентации свойственных им традиционных культурных смыслов (концептов), в поэтике былины обогащаются новым, в том числе аксиологическим значением: приобретают семантику положительной (при характеристике «своего мира») или отрицательной (при характеристике врагов) оценки. В постоянных эпитетах, являющихся носителями и проводниками таких традиционных культурных смыслов, как прославление и воспевание красоты, величия русских городов, олицетворяющих Русскую землю и Святую Русь, и ее защитников — богатырей, нашли отражение вековые идеалы и ценности русского народа.

¹ См.: [Веселовский], [Буслаев: 285–287], [Потебня: 211–215], [Воскресенский], [Первов], [Евгеньева: 306, 313–316], [Миклошич: 219–227], [Ухов], [Пропп: 524–531], [Селиванов, 1977, 2009], [Никитина: 66–71, 104–144].

² См.: [Веселовский: 59], [Первов], [Ухов: 162], [Пропп: 525–529], [Селиванов 1977: 106–116].

³ Узорчатые, вытканные или вышитые узорами (Словарь совр. рус. лит. языка: в 17 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. Т. 1. Стлб. 605). Здесь и далее выделение полужирным шрифтом принадлежит автору статьи.

⁴ Бурзамéцкий — языческий // Фасмер М. Этимолог. словарь рус. языка: в 4 т. М.: Астрель, АСТ, 1987. Т. 1. С. 244. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте статьи с использованием сокращения Фасмер и указанием тома и страницы в круглых скобках.

⁵ Мурзамéцкий — басурманский; татарский (Фасмер; т. 3: 12).

⁶ Производное от названия города Шемахá в Азербайджане, известного своим шелководством (Фасмер; т. 4: 427).

⁷ Черкáльский — черкесский; от черкáсы, черкéсы (Фасмер; т. 4: 343).

⁸ Тисненый бархат; первоначально — с вырытым (выдавленным по ткани) узором; рыть (Фасмер; т. 3: 531).

⁹ О связи концептов ‘свет’ и ‘святой’ в народной этимологии и допустимости их синонимической замены в устно-поэтической речи см. подробнее: [Шестеркина] (указано А. М. Дундуковой).

¹⁰ Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом летом 1871 г.: в 3 т. 4-е изд. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1949. Т. 2. № 75. С. 25. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте статьи с использованием сокращения Гильфердинг, указанием тома, страницы и номера в круглых скобках.

¹¹ Беломорские былины, записанные А. Марковым / с предисл. проф. В. Ф. Миллера. М.: Т-во скоропечатни А. А. Левенсон, 1901. № 3, С. 48.

¹² Здесь в первоначальном значении: «красивый» (Шанский Н. М., Иванов В. В., Шанская Т. В. Краткий этимолог. словарь рус. языка. 2-е изд., испр. и доп. М.: Просвещение, 1971. С. 219). Далее ссылки на это издание приводятся в тексте статьи с использованием сокращения Шанский и указанием страницы в круглых скобках.

¹³ 1) Массивные; крепкие, прочные; 2) изящные, искусно сделанные, обработанные; резные (Словарь русских народных говоров / под ред. Ф. П. Сороколетова. Л.: Наука, 1969. Вып. 4. С. 33, 34).

¹⁴ Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым / подгот. изд. А. П. Евгеньева, Б. Н. Путилов. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1958. № 1. С. 12. (Сер.: Лит. памятники.) Далее ссылки на это издание приводятся в тексте статьи с использованием сокращения Кирша Данилов и указанием номера и страницы в круглых скобках.

¹⁵ Здесь в первоначальном значении: «подходящий, соответствующий», то есть годный к воинскому подвигу (Шанский: 127).

¹⁶ Песни, собранные П. Н. Рыбниковым: в 3 т. / под ред. А. Е. Грузинского; с портрет., биографией и указателем. 2-е изд. М.: Сотрудник школ, 1909. Т. 1. № 4. С. 15. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте статьи с использованием сокращения Рыбников и указанием тома, номера и страницы в круглых скобках.

¹⁷ Общеслав., индоевр. характера, от индоевр. bhā — «светить, сиять, блестеть» (Шанский: 41).

¹⁸ Беломорские былины, записанные А. Марковым. № 3. С. 48.

¹⁹ В названии яровчаты отмечена перестановка согласных — метатеза. Первонач. сделанные из явора (вид клена) (Фасмер; т. 4: 541).

²⁰ Ярый (общеслав.). Первонач. значение — «весенний, теплый, горячий <…>; далее развитие значения пошло, во-первых, в сторону "искрящийся, ясный" (ср. яркий), во-вторых, в сторону "гневный, суровый"» (Шанский: 525).

²¹ Медвяный — медовый, с медом, или на меду сделанный; сладкий (Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. М.: Русский язык, 2000. Т. 2. С. 313).

Об авторах

Ирина Петровна Черноусова

Автор, ответственный за переписку.
Email: ira.chernousova2010@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0001-5797-9561

доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка и литературы Института филологии

Список литературы

Дополнительные файлы