О краниологических признаках западных миграций в Восточную Европу в эпоху бронзы (на примере материалов абашевской культуры)

Полный текст

На протяжении нескольких десятилетий мужские черепа из Пепкинского кургана оставались единственной выборкой, по которой можно было судить о краниологии носителей абашевской культуры (Халиков, Лебединская, Герасимова, 1966). Краниометрические данные о единичных черепах из других абашевских могильников публиковались очень давно (Дебец, 1948; Герасимов, 1955; Акимова, 1955). В последние годы стали появляться редкие публикации о черепах из восточной части ареала абашевских памятников, объединенных недавно во вторую абашевскую выборку (Хохлов, 2010а, 2017; Хохлов, Григорьев, 2019; Хохлов, Китов, 2019, Хохлов, Григорьев, 2021). Этих двух небольших краниологических серий, конечно, по-прежнему недостаточно для отражения краниологических особенностей носителей абашевской культуры. Однако пополнение краниологических коллекций идет настолько медленно, что невозможно не обсудить хотя бы то, что доступно, с привлечением современных методов физической антропологии.

Известны различные версии происхождения абашевской культуры, основанные на интерпретации археологических данных. Поскольку настоящая статья не носит историографического характера, ограничимся лишь кратким перечислением ключевых гипотез. Во-первых, это преемственное развитие от предшествующей фатьяновской культуры, в свою очередь, близкой к кругу культур шнуровой керамики (Кривцова-Гракова, 1947; Бадер, 1970; Кузьмина, 2001, 2003). Во-вторых, формирование под влиянием степных локальных групп ямной культуры (Халиков, 1961; Халиков, Лебединская, Герасимова, 1966). В-третьих, миграция населения с запада при участии среднеднепровской культуры (Ефименко, Третьяков, 1961; Мерперт, 1961). В-четвертых, также западная миграция, но с локализацией исходных популяций в Центральной Европе при особой роли культуры колоколовидных кубков (Кузьминых, Мимоход, 2016; Мимоход, 2022).

Мнения антропологов о краниологии представителей абашевской культуры многие годы формировались по индивидуальным типологическим описаниям черепов, т.е. основывались на подходе, приемлемом в середине XX в., но ныне выглядящим архаично. Главным его недостатком является преувеличенное внимание к случайным индивидуальным особенностям, которые интерпретируются как популяционные черты, хотя могут ими и не быть. Поэтому при обсуждении абашевских черепов упоминались настолько разные комбинации признаков – негроидные, широколицые европеоидные, узколицые европеоидные, уралоидные, монголоидные, – что сложно представить их в рамках одной и той же древней европейской популяции. Воспользуемся только среднегрупповыми краниометрическими характеристиками пепкинской (Халиков, Лебединская, Герасимова, 1966) и волго-уральской (Хохлов, Григорьев, 2021) абашевских мужских серий, чтобы сравнить их с краниологическими данными о европейском населении эпох неолита, ранней и средней бронзы.

В качестве сравнительных материалов были использованы выборки мужских черепов эпох неолита, энеолита и бронзы Северной, Центральной, Западной, Южной и Восточной Европы, Восточного и Южного Кавказа и Западной Сибири (таблица). Общая численность материалов составила около 2600 черепов, средняя/медианная численность выборки – 22/17 индивидов.

Материалы для межгруппового анализа

Materials for intergroup analysis

Географическое положение памятников, из которых получены краниологические серии, представлено на рис. 1 (при локализации суммарных серий из нескольких могильников на карте указана равноудаленная от всех памятников точка).

Рис. 1. Карта-схема расположения краниологических серий эпохи неолита и энеолита (А), эпохи бронзы (Б). Условные обозначения здесь и на рис. 2: a – неолитические западные группы; b – в среднем более поздние западные группы неолита и энеолита; с – группы культуры Сены-Уазы-Марны; d – южноевропейские группы эпохи бронзы; e – группы культуры колоколовидных кубков; f – группы культур шнуровой керамики и культуры Злота; g – группы унетицкой культуры; h – неолитические восточноевропейские группы; i – волго-уральские группы неолита и энеолита; j – энеолитические среднестоговская и хвалынские группы; k – группы из могильников энеолита и бронзы Закавказья и майкопской культуры Предкавказья; l – группы ямной культуры; m – группы катакомбных и полтавкинской культур; n – фатьяновские и балановская группы; o – группы неолита и энеолита Барабинской лесостепи и Верхнего Приобья; p – абашевские группы. Номера серий приведены в таблице.

Fig. 1. A schematic map of the location of craniological series

Численность выборок, как правило, невелика, что повышает вероятность случайных морфологических вариаций и может искажать наши представления о краниологии древних популяций. Выборки женских черепов не использованы по причине еще меньшей численности, чем мужские. Все эти недостатки несомненны, но даже при их наличии удается проследить некоторые закономерности.

Сравнение проводилось по десяти измерениям (продольный, поперечный и высотный диаметры черепа, наименьшая ширина лба, скуловой диаметр, верхняя высота лица, высота и ширина носа, высота и ширина глазницы), если в анализе использовались западноевропейские материалы. Для сопоставления восточноевропейских, кавказских и западносибирских серий привлекались также измерения назомалярного и зигомаксиллярного лицевых углов, относительной высоты переносья и угла выступания носа (Алексеев, Дебец, 1964). В программе Canon высчитывались квадраты расстояний Махаланобиса между сериями с поправкой на численность наблюдений (Козинцев, 2007). Для визуализации результатов в виде двухмерных графиков (рис. 2) применялось многомерное шкалирование матрицы расстояний Махаланобиса по алгоритму Гуттмана в программе Statistica.

Рис. 2. Результаты многомерного шкалирования расстояний Махаланобиса.

Fig. 2. Results of multidimensional scaling of Mahalanobis distances

Задачей первого этапа исследования был поиск закономерностей краниологической изменчивости населения западных регионов (рис. 2, 1, 2). В результате наблюдается несколько комплексов краниометрических признаков, повторяющихся у хронологически или культурно близких групп. Ранние выборки заняли центральную и верхнюю часть координатного пространства (рис. 2, 1). Самые древние из них расположены в левой и центральной части (a), имеют длинные, узкие или среднеширокие долихокранные черепа, как правило, узкое и невысокое лицо, низкий и среднеширокий нос и небольшие размеры глазницы.

Почти тот же набор признаков, но с большей длиной и шириной мозгового отдела и большей шириной глазницы, наблюдается в сериях неолита и энеолита (b), расположенных в центральной и правой части графика (среди них лишь у одной – из Осторфа, культура воронковидных кубков, – неожиданно широкое лицо).

В позднем неолите и энеолите Западной Европы появляются новые краниологические черты, свойственные только носителям культуры Сены-Уазы-Марны (c): менее длинные и более широкие мезокранные черепа средней высоты с еще меньшими размерами глазницы, чем в предыдущую эпоху. Эти серии получили большие значения координат по вертикальной оси.

В еще более поздних группах энеолита и эпохи бронзы (рис. 2, 2) повторяются черты неолитического населения в долихоморфных выборках с территории современных Португалии, Испании, южной Франции и Греции (d), они расположены на графике, как и большинство неолитических групп, в центральной части.

Черепа носителей культуры колоколовидных кубков и в Центральной Европе, и на Пиренейском полуострове (e) имеют иные пропорции: они средней длины, широкие, брахикранные, лицо в этих выборках тоже узкое, но более высокое, чем в неолитических. Они имеют максимальные координаты по вертикальной оси графика. Ближайшие, хотя и не полные морфологические аналогии им есть в материалах культуры Сены-Уазы-Марны.

Еще одна комбинация признаков, почти не встречавшаяся в материалах эпохи неолита, свойственна большинству выборок культуры шнуровой керамики, находящихся в самой нижней части графика (f): очень длинные, узкие, долихокранные, высокие черепа. При этом среди них малый скуловой диаметр и средняя высота лица наблюдаются в западных группах, в восточных же лицевой скелет заметно шире и выше. Исключением является выборка из памятников культуры Злота: близкая кругу культур шнуровой керамики по археологическим признакам, краниологически она ближе неолитическому населению. Выборки черепов еще более поздней унетицкой культуры (g) в большинстве своем очень схожи с западными выборками шнуровой керамики, за исключением одной группы с территории Австрии, демонстрирующей тот же, распространенный в неолите, краниологический комплекс, сохранившийся в эпоху бронзы в основном в южной Европе.

На втором этапе исследования было проведено сравнение краниологических материалов из разных регионов и культур Восточной Европы, Кавказа и Западной Сибири с привлечением большего количества признаков (рис. 2, 3). В пространстве шкалированных расстояний Махаланобиса выделяются следующие пять территориально-хронологических объединений.

Неолитическое население Восточной Европы (h) с длинными, среднеширокими, высокими или очень высокими черепами с большими и очень большими поперечными размерами лицевого отдела, очень широкими и низкими глазницами, средней профилированностью лица на верхнем уровне при малом зигомаксиллярном угле и, как правило, с сильно выступающим носом.

Неолитическое и энеолитическое население между Волгой и Уралом (i) имело меньшие размеры черепа в целом, существенно менее широкое лицо с меньшими размерами грушевидного отверстия и глазниц и менее выступающим носом. Однако пропорции мозгового отдела здесь тоже на границе долихо- и мезокрании, лицевой отдел слегка уплощен на верхнем уровне и резко профилирован на уровне зигомаксиллярных точек, что напоминает морфологию других восточноевропейских неолитических серий (h).

Краниологические выборки энеолитических среднестоговской и хвалынской культур (j), локальных серий ямной культуры (l), а также катакомбных и полтавкинской культур (m) при всем их региональном разнообразии имеют ряд общих черт, благодаря которым они заняли одну и ту же область на графике. Длинные и очень длинные мозговые отделы сильно варьируют по абсолютной (и относительной) ширине от узких до широких (от долихокранных до брахикранных), но лицо, как правило, широкое и средневысокое с широкими и низкими глазницами, малым зигомаксиллярным углом (при вариабельном назомалярном) и с сильно выступающим носом.

Выборки Предкавказья и Закавказья (k) имеют наименьшие значения координат по обеим осям графика. Их объединяет долихокрания, среднеширокое и высокое лицо (кроме единственной узколицей выборки из Самтавро), малые значения горизонтальных углов на верхнем и среднем уровнях лицевого скелета и более высокие глазницы, чем в ямных и катакомбных сериях.

Наиболее обособленное положение заняли на графике западносибирские группы неолита и энеолита (o) – мезокранные, с широким лицом средней высоты, средним или большим назомалярным углом при большой вариабельности зигомаксиллярного (от клиногнатности до уплощенности), средневысоким переносьем и слабо выступающим носом.

При повторном анализе восточноевропейских, кавказских и западносибирских групп по сокращенному набору из десяти признаков (рис. 2, 4) описанная выше дифференциация сохраняется, но в меньшей степени. Это нужно учитывать при интерпретации результатов подобных межгрупповых сопоставлений, так как чем меньше используется признаков, тем менее заметны различия между выборками. При небольшом количестве признаков, по которым проводится сравнение, больше доверия вызывают различия между группами, чем сходство, так как последнее может быть обусловлено нехваткой данных.

На завершающем этапе в один анализ (по десяти признакам) были объединены все европейские, кавказские и западносибирские группы (рис. 2, 5, 6) и добавлены выборки фатьяновской, балановской и абашевской культур. Западные группы оказались в левой части графика, так как имеют в целом более узкое лицо и менее широкие глазницы, чем жители Восточной Европы, Кавказа и Западной Сибири. Здесь снова прослеживаются (рис. 2, 5) небольшие различия западных групп раннего неолита (a) и позднего неолита и энеолита (b) при яркой особенности мезокранных черепов носителей культуры Сены-Уазы-Марны (c). От неолитических западных групп менее всего отличается единственная закавказская выборка эпохи энеолита из Шенгавита. Краниологические особенности восточных популяций усиливаются в энеолитических среднестоговской и хвалынских и в волго-уральских неолитических и энеолитической группах, а наиболее велики – в сериях неолита Восточной Европы (h) и Западной Сибири (o).

В материалах эпохи бронзы (рис. 2, 6) также видна преемственность с неолитическими популяциями в Южной Европе (d), специфичность брахиморфных черепов из памятников культуры колоколовидных кубков (e) и очень долихоморфных черепов носителей культур шнуровой керамики (f) и унетицкой (g). Последние два объединения групп (шнурокерамическое и унетицкое) на первый взгляд слабо отличаются от кавказских выборок, однако наблюдаемая близость их координат возникает из-за расположения единственной кавказской группы – из Самтавро – настолько узколицей, что она оказалась морфологически ближе центральноевропейским. При этом большинство серий шнуровой керамики, в отличие от кавказских, получили минимальные значения координат по вертикальной оси – и именно к ним (особенно к восточным сериям из Восточной Пруссии и Эстонии) ближе всего расположились три фатьяновские и одна балановская выборки. Главное же наблюдение заключается в том, что обе абашевские группы морфологически одинаково далеки от носителей культуры колоколовидных кубков и культуры шнуровой керамики и находятся на графике среди материалов, представляющих население энеолита и бронзы восточноевропейских степей.

Если сравнить непосредственно расстояния Махаланобиса без дополнительных процедур преобразования в двухмерный график, которые могут недостаточно корректно отображать малые различия (Козинцев, 2017), то среди ближайших к абашевской пепкинской серии обнаруживаются только восточноевропейские: абашевская волго-уральская (−0.46), ямные с левого берега Нижнего Дона (−0.66) и с левого берега реки Урал (1.98), поздняя фатьяновская (1.37), балановская (1.37) и неолитическая волго-уральская выборка из могильника Меллятамак (1.30). Среди ближайших к абашевской волго-уральской таких еще больше – неолитические волго-уральские группы из Меллятамака (−0.37), из Лебяжинки, Царево-Александровского и Бурановской суммарно (−1.33) и энеолитическая из Лебяжинки и Съезжего (1.03), энеолитическая из Хвалынска I (0.20), балановская (1.69), ямные ингульская (0.45), нижнедонская левобережная (0.81) и приуральская левобережная (1.65), катакомбные восточноманычская (0.63), нижнедонская левобережная (1.23) и херсонская (1.47).

Таким образом, в привлеченных к анализу материалах из Восточной Европы сходство с центральноевропейскими наблюдается только в выборках фатьяновской и балановской культур, что с большей или меньшей уверенностью давно отмечается краниологами (Денисова, 1975; Шевченко, 1986; Хохлов, Китов, 2019). В абашевских сериях черепов, как пепкинской, так и волго-уральской, не прослеживается общих черт с краниологическими выборками из Центральной Европы, хотя сходство с позднефатьяновской и балановской группами сохраняется.

Предположение о том, что пепкинская выборка, возможно, нерепрезентативна для того, чтобы судить по ней о краниологии абашевской культуры (Казарницкий, 2022), как будто не очень убедительно в связи с ее сходством с выборкой из волго-уральских абашевских памятников. При публикации последней авторы, правда, уделили больше внимания морфологическим различиям между ними (Хохлов, Григорьев 2021). Поэтому нужно отметить, что в последнем анализе (рис. 2, 5, 6) отсутствуют важные для популяционной дифференциации признаки – горизонтальные лицевые углы, размеры переносья и угол выступания носа. По этой причине обсуждаемое здесь сходство между некоторыми (в том числе абашевскими) группами может быть несколько преувеличенным. Однако межгрупповые различия при расширении количества признаков только усиливаются (см. рис. 2, 3, 4). Следовательно, либо нужно признать, что обе абашевские серии черепов пока малы и нерепрезентативны, либо в краниологии населения абашевской культуры в самом деле не заметно влияние западных популяций.

Работа выполнена в рамках гранта Российского научного фонда № 19-18-00406 “Палеоэкология – металлургия – культурогенез: причины и механизмы смены эпох в культурном пространстве Восточной Европы на рубеже средней и поздней бронзы”.

Об авторах

А. А. Казарницкий

Автор, ответственный за переписку.
Email: kazarnitski@mail.ru
Россия, Санкт-Петербург

Список литературы

Дополнительные файлы

Доп. файлы

Действие

1. JATS XML

Скачать

2. Рис. 1. Карта-схема расположения краниологических серий эпохи неолита и энеолита (А), эпохи бронзы (Б). Условные обозначения здесь и на рис. 2: a – неолитические западные группы; b – в среднем более поздние западные группы неолита и энеолита; с – группы культуры Сены-Уазы-Марны; d – южноевропейские группы эпохи бронзы; e – группы культуры колоколовидных кубков; f – группы культур шнуровой керамики и культуры Злота; g – группы унетицкой культуры; h – неолитические восточноевропейские группы; i – волго-уральские группы неолита и энеолита; j – энеолитические среднестоговская и хвалынские группы; k – группы из могильников энеолита и бронзы Закавказья и майкопской культуры Предкавказья; l – группы ямной культуры; m – группы катакомбных и полтавкинской культур; n – фатьяновские и балановская группы; o – группы неолита и энеолита Барабинской лесостепи и Верхнего Приобья; p – абашевские группы. Номера серий приведены в таблице.

Скачать (1MB)

Метаданные

3. Рис. 2. Результаты многомерного шкалирования расстояний Махаланобиса.

Скачать (1003KB)

Метаданные