Том 93, № 5 (2021)

Пандемия коронавирусной болезни 2019 (coronavirus disease, COVID-19) явилась серьезным вызовом человечеству и уникальной возможностью составить представление о реальных достижениях современной биологии и медицины. В процессе развития пандемии вскрылось большое число новых фундаментальных и медицинских проблем, касающихся взаимоотношений вирусной инфекции и многих распространенных хронических неинфекционных заболеваний, среди которых важную позицию занимают иммуновоспалительные ревматические заболевания (ИВРЗ). В настоящее время установлено, что инфекция SARS-CoV-2 сопровождается развитием широкого спектра экстрапульмональных клинических и лабораторных нарушений, некоторые из которых характерны для ИВРЗ и других аутоиммунных и аутовоспалительных заболеваний человека. Наиболее тяжелым последствием дисрегуляции иммунитета при COVID-19 и ИВРЗ является развитие так называемого синдрома цитокинового шторма, который при COVID-19 определяется как COVID-19-ассоциированный гипервоспалительный синдром, а при ИВРЗ – синдром активации макрофагов. Развитие COVID-19-ассоциированного гипервоспалительного синдрома послужило основанием для репозиционирования (drug repurposing) и применения по незарегистрированным показаниям широкого спектра противовоспалительных препаратов, которые в течение последних 20 лет специально разрабатывались для лечения ИВРЗ. Существование общих иммунопатологических механизмов и подходов к фармакотерапии при COVID-19 и ИВРЗ определяет уникальное место ревматологии среди медицинских специальностей, вносящих вклад в борьбу с пандемией COVID-19. Представлены основные положения рекомендаций международных и Национальной ассоциаций ревматологов и Ассоциации ревматологов России (АРР), касающиеся ведения пациентов с ИВРЗ в период пандемии COVID-19.

Цель. Уточнить влияние успешной психофармакотерапии (ПФТ) расстройств тревожно-депрессивного спектра (РТДС) на выраженность хронической усталости у больных ревматоидным артритом (РА).

Материалы и методы. Обследованы 128 пациентов с достоверным диагнозом РА. Для оценки выраженности усталости использовали шкалу FSS (Fatigue Severity Scale), клинически выраженной усталость считалась при FSS≥4 баллов. РТДС диагностированы психиатром в ходе полуструктурированного интервью по критериям Международной классификации болезней 10-го пересмотра у 123 (96,1%) пациентов. Выраженность депрессии определяли по шкале депрессии Монтгомери–Асберг (MADRS), тревоги – по шкале тревоги Гамильтона (HAM-A). ПФТ предложена всем пациентам с РТДС, согласились на лечение – 52, отказался – 71. В зависимости от проводимой терапии выделены следующие терапевтические группы: 1-я – базисные противовоспалительные препараты – БПВП (n=39), 2-я – БПВП+ПФТ (n=43), 3-я – БПВП + генно-инженерные биологические препараты – ГИБП (n=32), 4-я: БПВП+ГИБП+ПФТ (n=9). Длительность терапии ГИБП варьировала от 1 года до 5 лет, длительность ПФТ – от 6 до 96 нед. Динамику РТДС и исходы РА через 5 лет оценивали у 83 (67,5%) больных. Предикторы хронической усталости через 5 лет наблюдения определяли с помощью многофакторной логистической регрессии.

Результаты. По результатам многофакторного логистического регрессионного анализа с клинически значимой усталостью через 5 лет после включения в исследование независимо положительно ассоциировалась только исходная клинически значимая усталость (отношение шансов 13,57; 95% доверительный интервал 3,044–60,486; p=0,01) и отрицательно – успешное лечение РТДС (отношение шансов 0,162; 95% доверительный интервал 0,032–0,809; p=0,027), R²=0,385, p<0,0001.

Заключение. Учитывая существенное влияние факторов, связанных с психическим здоровьем, на выраженность усталости, а также значимое положительное влияние ПФТ РТДС, всем больным РА с клинически значимой усталостью показана диагностика РТДС и в случае их выявления – назначение ПФТ.

Цель. Оценить распространенность саркопении у ревматологических пациентов.

Материалы и методы. Обследованы 317 пациентов с документированной ревматологической патологией, среди них 201 женщина и 116 мужчин, возраст пациентов колебался в диапазоне от 21 до 58 лет, средний возраст на момент включения пациентов в исследование составил 41,1±7,3 года. Диагностику саркопении выполняли с помощью метода, рекомендованного The European Working Group on Sarcopenia in Older People 2.

Результаты. Снижение массы скелетных мышц по данным индекса аппендикулярной скелетной мускулатуры составило 31,2% (99 пациентов), снижение мышечной силы по данным кистевой динамометрии отмечалось у 44,5% (141) пациентов, низкая работоспособность скелетной мускулатуры по результатам NIH Toolbox 4 Meter Walk Gait Speed Test – у 42,8% (135) пациентов. Распространенность предполагаемой саркопении (probable sarcopenia) составила 13,3% (42 пациента) и саркопении, в том числе тяжелой степени, – 31,2% (99) пациентов. Получены статистически значимые различия между группами пациентов в зависимости от длительности ревматологического заболевания и распространенности саркопении (χ²=19,328; р=0,001).

Заключение. Саркопения встречается у 1/3 госпитализированных ревматологических пациентов.

Цель. Оценить статус витамина D у женщин с ревматоидным артритом (РА) и установить его ассоциации с коморбидностью, активностью заболевания и компонентами состава тела.

Материалы и методы. В исследование включены 86 женщин с РА, средний возраст 58,1±8,5 года. Проведены анкетирование, денситометрическое и лабораторное обследование. Проанализирована связь уровня витамина D c клинико-анамнестическими, лабораторными данными и результатами денситометрии. Анализ выполнен с использованием U-теста Манна–Уитни или критерия Краскела–Уоллиса, метода χ² и корреляционного анализа по Спирмену с помощью пакета Statistica for Windows 10.0 (StatSoft Inc., USA).

Результаты. Уровень витамина D составил 22,4 [17,8; 27,3] нг/мл, дефицит выявлен у 33%, а недостаточность – у 46% женщин с РА. Только 41% пациентов из числа лиц с низким уровнем 25(ОН)D дополнительно принимали колекальциферол, при этом лишь 9% – в достаточной дозе. Уровень 25(ОН)D значимо ниже у больных РА с саркопенией, ожирением, высокой активностью по DAS28, а также у лиц, не получавших дополнительно препараты витамина D, в то же время не выявлено различий в зависимости от возраста, фертильности, состояния минеральной плотности кости, индекса коморбидности, длительности РА, показателей скорости оседания эритроцитов и С-реактивного белка, характера проводимой терапии.

Заключение. Низкий уровень витамина D имели 79% пациентов с РА, в то же время менее 1/2 из них получали дополнительно колекальциферол. Низкий уровень витамина D ассоциировался с наличием у них высокой активности заболевания, саркопенией и ожирением.

Цель. Определить диагностическую значимость исследования растворимых рецепторов трансферрина (sTfR) и ферритинового индекса (sTfR/log Fer) у пациентов со спондилоартритами (СпА) и анемией для выявления абсолютного железодефицита (ЖД).

Материалы и методы. В исследование включены 68 больных СпА: медиана возраста – 39 [34; 47] лет, 38 (55,9%) пациентов – мужчины. Оценены гемограмма, уровень С-реактивного белка, параметры феррокинетики, в том числе исследованы sTfR методом количественного иммуноферментного анализа (Monobind Inc., США). Произведен расчет sTfR/log Fer. В зависимости от показателей феррокинетики и уровня С-реактивного белка диагностировали анемию хронического заболевания (АХЗ), железодефицитную анемию (ЖДА) или их сочетание (АХЗ/ЖДА).

Результаты. АХЗ диагностирована у 16 пациентов, АХЗ/ЖДА – у 32, у 20 пациентов анемия отсутствовала. Выявлено увеличение концентрации sTfR у пациентов с АХЗ/ЖДА (1,7 [1,4; 2,2] мг/л) по сравнению с больными с АХЗ (1,5 [1,1; 1,7] мг/л, p<0,05). Ферритиновый индекс sTfR/log Fer у пациентов с АХЗ/ЖДА (0,93 [0,82; 1,24]) был выше, чем у больных с АХЗ (0,64 [0,48; 0,75], p<0,0001). При оценке ROC-кривых установлено, что уровни sTfR>1,39 мг/л и sTfR/log Fer >0,83 свидетельствуют о наличии абсолютного ЖД. Площадь под ROC-кривой для sTfR составила 0,72 (95% доверительный интервал 0,60–0,82, p<0,001), для sTfR/log Fer – 0,85 (95% доверительный интервал 0,74–0,92, p<0,001). Наиболее высокие чувствительность и специфичность отмечены у sTfR/log Fer (75 и 83% соответственно) по сравнению с sTfR (53 и 81% соответственно).

Заключение. У больных СпА с АХЗ/ЖДА статистически значимо повышены sTfR и sTfR/log Fer. Полученные результаты свидетельствуют о возможности диагностики ЖД с использованием данных параметров.

В статье представлен случай диагностики сепсиса как варианта коморбидной инфекции у пациентки с перекрестным синдромом (системная красная волчанка и ревматоидный артрит) на фоне дебюта ишемической болезни сердца (острый инфаркт миокарда, осложненный наружным разрывом сердца).

Локомотивный синдром (ЛС) – это неудовлетворительное состояние пациентов старше 60 лет, которым требуется или может потребоваться посторонняя помощь в ближайшем будущем из-за функционального ухудшения опорно-двигательного аппарата, включающего патологию костной ткани, суставов, мышц и нервной ткани. В реальной клинической практике чаще приходится сталкиваться со следующими проявлениями ЛС: остеоартритом, саркопенией, нарушениями равновесия, хронической скелетно-мышечная болью. На сегодняшний день есть четкое понимание того, что терапия ЛС должна быть долговременной, включать комплексную поддержку мышечной ткани, тренировку баланса, обязательную когнитивно-поведенческую терапию. Максимальная безопасность длительной медикаментозной терапии может быть обеспечена использованием жизненно необходимых микронутриентов, к которым относятся высокоочищенные формы хондроитина сульфата и глюкозамина сульфата, имеющие широкий круг противовоспалительных и регенеративных эффектов.

Метформин является одним из старейших и вместе с тем актуальных и эффективных препаратов для лечения сахарного диабета типа 2. Вместе с тем механизм сахароснижающего эффекта до недавнего времени не был полностью ясен. Современные данные позволяют предполагать, что механизм действия метформина способствует развитию противовоспалительного эффекта, а также снижению уровня мочевой кислоты, и его прием может быть потенциально полезен для пациентов с гиперурикемией и подагрой.

Статья посвящена добровольному информированному согласию. В ней затронуты исторические вопросы становления этой проблемы в современном здравоохранении и медицинской науке. Подчеркивается историческая роль Нюрнбергского кодекса, который взят за основу Всеобщей декларации прав человека, Этического кодекса Всемирной медицинской ассоциации (The World Medical Association, WMA), Декларации о биоэтике и правах человека, т.е. документов, определивших миропорядок после окончания Второй мировой войны.