Городское межэтническое сообщество в объективе государственной национальной политики

Полный текст

Если задать вопрос о том, уделяется ли какое-то внимание городу как особому объекту и выделяется ли он в качестве значимого локуса в системе современной российской национальной политики, то на него следует ответить отрицательно. В существующей Стратегии государственной национальной политики РФ¹ (далее – Стратегия) нет акцента на городах, несмотря на то, что это было бы чрезвычайно важно сделать в силу особой роли городов, городских сообществ в определении доминирующих тенденций развития современных этносоциальных процессов в стране, состояния межнациональных (межэтнических) отношений, а также по той причине, что именно в городских поселениях концентрируется большинство проблемных зон, подпадающих под регулирующее воздействие данного направления внутренней политики государства.

Как можно объяснить этот факт (отсутствие акцента на городах и этносоциальных процессах)?

Думаю, что одна из причин – заложенная в основание данного доктринального документа парадигмальная составляющая. Вслед за переводом России после распада СССР на рельсы западной модели социально-экономического и политического развития, такой поворот (точнее даже переворот) произошел и в области научных исследований этнического феномена, а также концептуальных оснований государственной национальной политики. В обобщенном виде суть переворота состоит в отрицании отечественных научных традиций в рассматриваемой сфере и в навязывании конструктивистских методологических ориентаций. В концентрированном виде это проявилось в переходе от представлений об этносе и этносоциальных процессах как объективном явлении общественной жизни (а также объекте наук об этническом феномене) к этничности, которая в конечном счете сводится, как правило, к идентичности (Попков, 2023).

Такой подход заложен и в Стратегии (более точно его можно назвать либерально-конструктивистско-инструменталистским). Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно внимательно прочитать текст документа и вникнуть в содержание основных понятий, используемых в нем. Так, многонациональный народ Российской Федерации отождествляется с российской нацией и рассматривается как сообщество граждан, обладающих одной качественной характеристикой – гражданским самосознанием. А народы, национальности, этнические общности (видимо, они рассматриваются как тождественные) – это «национальный и этнический состав населения Российской Федерации, образующий этнические общности людей, свободно определяющих свою национальную и культурную принадлежность»². По сути, и российская нация, и народы, и этнические общности представляются здесь как проявление идентичности. Э.А. Паин дает следующую оценку этого доктринального документа в его исходном варианте: Стратегия «эклектична, и она не политологичная в принципе, то есть она вырвана из контекста определенной политической системы и рассматривает нацию как вообще некое благое пожелание» (Паин, 2013: 32).

При всем при этом теоретико-методологические проблемы в рассматриваемой сфере порой трактуются довольно узко и упрощенно. Так, В.Ю. Зорин в одной из своих публикаций выделяет в рамках национальной политики единственный концептуальный вопрос, в качестве которого называет концепт единой российской нации (трактуемой в гражданско-политическом смысле). Он воспринимает его в виде «серьезной идеологической инновации» и считает «прорывным направлением в отечественной политологической мысли» (Зорин, 2019: 334). Реализация данного концепта, включая его активную пропаганду, рассматривается как важный ресурс формирования гражданского единства и целостности России.

Однако если учитывать то, какое содержание вкладывается в концепт российской нации, представленный в том числе в Стратегии, возникает много дополнительных важных вопросов как концептуального, так и практического плана в контексте задач реализации эффективной государственной национальной политики. Мне уже приходилось неоднократно писать на эту тему, выделяя, в частности, такие вопросы, заслуживающие своего внимания и серьезной разработки: о методологической основе и объекте национальной политики; о ее базовых региональных моделях; о содержании и типологии этнокультурного разнообразия, а также его субъектах; об элементарных единицах национального единства; о содержании и приоритетах политики идентичности (Попков, 2019). Не останавливаясь здесь на них, обращусь непосредственно к проблеме, которая составляет предмет рассмотрения в данной статье.

Прежде всего стоит заметить, что формирование целостности России не должно ограничиваться проведением политики идентичности, пусть и подкрепленной мощной информационной поддержкой, но предполагает решение множества реальных экономических, социальных, культурных и политических проблем. Кроме того, крайне необходимым является также выработка и реализация на практике эффективной, по сути интеграционной, национальной политики на разных уровнях организации общества, в том числе региональном и локальном, особо выделяя, с учетом сказанного выше, городские поселения.

Другое важное замечание: отсутствие специального акцента на городах в государственных документах федерального уровня не значит, что у других структур в иерархии власти и у общества в целом не существует такой потребности. На самом деле она в настоящее время актуализируется. Причем особый акцент на городах проявляется в международном масштабе. Как отмечает О.В. Кузнецова, «национальная городская политика представляет собой относительно новое явление и продолжает формироваться в большинстве стран мира» (Кузнецова, 2021: 8). Правда, понятие «национальная» используется здесь автором не в этнокультурном, а в гражданском смысле, в том числе применительно к России. Поэтому в указанной статье, посвященной становлению национальной городской политики, она имеет в виду государственную (или федеральную) политику городов, не выделяя в ней этнокультурный аспект.

В отличие от этого монография О.И. Вендиной и Э.А. Паина прямо касается города как объекта и субъекта национальной политики (в традиционном для нашей страны с советских времен понимания понятия национального). Как отмечают сами авторы, они «меняют оптику исследования межэтнических отношений, перенося главный акцент с выявления степени их конфликтности на поиск сложившихся механизмов предупреждения конфликтов и взаимного приспособления», подчеркивая «необходимость корректировки российской национальной политики с учетом новой парадигмы «управления культурным разнообразием»» (Вендина, Паин, 2018: 2). Весьма ценными являются результаты анализа по итогам конкретного эмпирического исследования, проведенного в трех крупных российских городах с выделением особенностей управления культурным разнообразием, фиксацией противоречий и доминирующих механизмов взаимного «приспособления» разных этнических групп. Так, О.И. Вен­дина в данном контексте говорит по сути о, соответственно, трех моделях города: как коалиции коалиций; соперничества как способа поддержания межэтнического согласия и различающейся философии жизни основных групп влияния как фильтра восприятия действительности (Вендина, Паин, 2018: 64–154).

Л.М. Дробижева в рамках обсуждаемой темы тоже ставила вопрос об управлении культурным разнообразием. Правда, она речь вела не о муниципальном, а региональном уровне власти применительно к республикам и анализировала уроки России 1990-х гг. с акцентом на имевшие место институциональные противоречия, а также насильственные конфликты (Дробижева, 2021).

Серьезный опыт научной диагностики и управленческой практики в сфере городской национальной (этнонациональной) политики накоплен в самом крупном в нашей стране муниципальном образовании – городе Новосибирске. В обобщенном виде исследовательский и управленческий опыт представлен в нашей коллективной монографии «Социокультурный мониторинг городского межэтнического сообщества: методология, методика, практика», где отражены проблемы концептуального (теоретико-методологического) и методического плана, а также дана комплексная, применительно к Новосибирску, характеристика реальной этносоциальной ситуации и ее динамики с учетом существующих проблемных вопросов (Социокультурный мониторинг…, 2018).

Остановлюсь далее на наиболее важных моментах, имеющих прямое отношение к обсуждаемой теме.

Прежде всего следует сказать о такой важной концептуальной новации как представление города в качестве межэтнического сообщества. Данное понятие введено в научный оборот нашими коллегами (Мархинин, Удалова, 1996; Мархинин, Удалова, 2014), уточнено и конкретизировано в упомянутой монографии и других работах представителей новосибирской научной этносоциологической школы. Каковы его существенные характеристики?

Под межэтническим сообществом мы понимаем исторически сложившуюся социокультурную общность взаимодействующих этнических групп, занимающих определенные социальные ниши в городском пространстве (однотипные позиции, роли, места). В свое время Р.Э. Парк, обращая внимание на важную роль не только географического, но и пространственного фактора, отмечал: «В обществе мы живем не только вместе, но в то же время по отдельности, и человеческие отношения всегда можно рассчитать с большей или меньшей точностью в терминах дистанции. Поскольку социальная структура может быть определена через позиции, социальные изменения можно описать в терминах движения» (Парк, 2006: 11).

Значимыми субъектами данного сообщества являются социально локализованные этнические группы, а также отдельные, наиболее активные представители этих групп, формальные и/или неформальные лидеры и авторитетные представители общественного мнения. При диффузном распределении представителей разных этнических групп, отсутствии выраженных этнической идентичности и социальных позиций вряд ли целесообразно говорить о системообразующих межэтнических отношениях. Таким образом, в рамках данного подхода город (муниципалитет) следует рассматривать через призму социальных (межэтнических) взаимодействий, система которых представляет целый комплекс возможных отношений этнических групп и их представителей: сотрудничества, соперничества, борьбы. В отличие от распространенного на Западе термина «полиэтническое сообщество», понятие «межэтническое сообщество», на наш взгляд, отражает не просто наличие различий позиций в социокультурном пространстве, но и определенный уровень интегрированности взаимодействующих субъектов (Социокультурный мониторинг…, 2018: 73–96).

Формирование, развитие и функционирование межэтнического сообщества в существенной мере определяются миграционными процессами и подчиняются действию определенных закономерностей. Анализ истории городов древности и средневековья позволяет выделить целый комплекс таких закономерностей в их социокультурной динамике, которые во многом являются универсальными, то есть действуют вплоть до современности, хотя и имеют особенности проявления. К числу таких закономерностей принадлежат: отсутствие демографической самодостаточности городов, что восполняется неизбежными миграционными потоками из других мест, из разных социальных и этнических групп; полиэтничность крупных городов, часто реализуемая в виде этнических кварталов (микрорайонов) и относительно обособленных общин, использующих поддержку «материнского» государства, в том числе в процессе анклавизации; возникновение у отдельных этнических групп мигрантов и их лидеров чувства превосходства по отношению к местному населению в ситуации неэффективного городского управления; постепенное укрепление статуса иммигрантской верхушки в экономической и политической структуре местного сообщества; обострение межэтнической напряженности в отношениях местного населения и мигрантов, а также разных групп последних между собой при возникновении конкуренции за обладание различного рода ресурсами (Город в средневековой цивилизации…, 1999: 198–206, 221–250).

Еще один вопрос касается выделения конкретного объекта национальной политики в рамках самого города. Проблема объекта управленческого воздействия в федеральной Стратегии государственной национальной политики специально не обговаривается и не определяется не только применительно к городу, но и в отношении национальной политики в целом. Но можно предположить, что в качестве такового воспринимаются межнациональные (межэтнические) отношения, поскольку именно состояния этих отношений касается констатирующий раздел данного документа.

Как представляется, объектом и одновременно целостной единицей исследования и управленческого воздействия в русле национальной политики на муниципальном уровне призваны выступать не только межнациональные (межэтнические) отношения, но и конкретные межэтнические (многонациональные) сообщества в целом как некоторые интегрированные комплексные образования, исторически складывающиеся в ходе локализованных этносоциальных процессов, которые, в свою очередь, представляют собой результат межэтнических взаимодействий. Поэтому среди важных инструментов реализации национальной политики следует признать мониторинг не просто межнациональных и межконфессиональных отношений и предупреждения конфликтов, как об этом говорится в Стратегии, а мониторинг состояния и динамики межэтнического сообщества.

В указанной монографии дано подробное описание методологического и методического обоснования мониторинга межэтнического сообщества и предложена системы его конкретных показателей (Социокультурный мониторинг…, 2018: 155–160). Идея подобного мониторинга состоит в рассмотрении его не только как исследовательской, но и как управленческой практики – составной части механизма муниципального управления. Его реализация помогает отслеживать состояние, изменения и общую динамику этносоциальных процессов, решать текущие социальные проблемы, определять сценарии, вырабатывать соответствующие управленческие модели.

В системе показателей мониторинга межэтнического сообщества важное место занимают вопросы социального самочувствия представителей разных этнических групп, которое мы рассматриваем в качестве комплексного индикатора состояния этносоциальной ситуации и качественной характеристики городского межэтнического сообщества, анализируемого сквозь призму восприятия его со стороны городских жителей. Режим мониторинга дает возможность отследить данные процессы в динамике, влиять на их ход и перспективу.

Характеристика социального самочувствия включает в себя выявление степени удовлетворенности представителей разных этнических групп отдельными сторонами жизни, значимости для них разных видов идентичности (гражданской, региональной, городской, этнической) и удовлетворения этнокультурных потребностей, оценок состояния и динамики межэтнических отношений, отношения к мигрантам и др. Следует подчеркнуть тот факт, что среди составляющих социального самочувствия выделяются этнокультурные показатели. Они являются весьма значимыми для людей, особенно в ситуации, когда происходит ухудшение социально-экономического положения населения³.

Обобщенный в нашей монографии опыт аналитической и управленческой практики применительно к межэтническому сообществу города Новосибирска был положен (при дополнительном фокусированном исследовании) в основу разработки Концепции устойчивого этносоциального развития многонационального сообщества города Новосибирска на период до 2025 года, которая была принята Постановлением мэрии от 10.06.2020 г. № 1831 в качестве основного нормативного документа по реализации государственной национальной политики в самом крупном муниципальном образовании в России⁴ (автор был одним из главных разработчиков данного документа).

В чем состоит оригинальность Концепции?

Во-первых, она отличается уже самим названием. В нем четко обозначен объект регулирующего воздействия, и это не только межнациональные отношения, но и более широкое проблемное поле, а именно этносоциальные процессы (этносоциальное развитие), локализованные в рамках городского многонационального (межэтнического) сообщества как продукта взаимодействия не только отдельных людей, но и определенным образом консолидированных этнических групп, диаспоральных сообществ и т.п.

Во-вторых, в тексте Концепции обозначены и ее субъекты, то есть те, кто в той или иной степени являются акторами, ответственными (хотя и в разной степени) за ее реализацию: органы управления города и его районов, структуры гражданского общества (национально-культурные автономии, другие общественные организации, в повестке деятельности которых присутствует этническая или межэтническая проблематика), районные муниципальные учреждения, коммерческие организации, оказывающие услуги социального или культурного характера, местные средства массовой информации, научное и экспертное сообщество города). Таким образом, предусматривается активное привлечение для реализации национальной политики более широкого круга учреждений и организаций при одновременном обозначении их ответственность за эту работу.

В-третьих, она отличается от многих других аналогичных документов не только названием, но и четкой фиксацией реальных проблем, существующих в рассматриваемой сфере, в том числе применительно к разным локусам социокультурного пространства города.

В-четвертых, настоящий документ согласуется со Стратегией социально-экономического развития города Новосибирска на период до 2030 года (по сути рассматривается как часть механизма ее реализации), которая является общим основополагающим документом стратегического планирования на муниципальном уровне.

Кроме того, в Концепции зафиксированы установки, отражающие возможности благополучного функционирования межэтнического сообщества: а) сохранение устойчивого единства социокультурного пространства города в ситуации этнокультурного разнообразия; б) воспитание чувства взаимного уважения к культурам разных народов с доминантой традиций коренного, местного населения; в) невозможность достижения благополучия отдельной этнической группы без общего благополучия городского сообщества (что определяет их взаимную зависимость и взаимную ответственность); г) необходимость активизации потенциала каждого этнокультурного сообщества в интересах общего благополучия и использование потенциала города для благополучия отдельных этнических групп.

Важной представляется также фиксация акцентов, требующих учета в муниципальной управленческой практике:

неоднородность городского этнокультурного пространства;

взаимозависимость развития и благополучия местных и приезжих жителей;

неоднородность мигрантов («старые» и «новые» мигранты) с различающимися проблемами, потребностями и устремлениями;

нуждающееся в применении разных технологий работы разведение процесса адаптации приезжего населения к среде и его адаптации к городскому сообществу;

особое внимание к группам, локализированным по этническому признаку (противодействие анклавизации);

необходимость выделения и работы с целевыми группами.

Принципиально значимой установкой является ориентация на то, чтобы проблемы мигрантов решались в системном единстве с решением проблем местного населения, которое (в том числе этническое большинство) испытывает острую потребность в адаптации к новой этносоциальной ситуации, связанной с миграционными процессами. Особого внимания требуют также школы с многонациональным составом учащихся.

В заключении стоит обратить внимание на две важные проблемы. Во-первых, установка федеральной власти в отношении вопросов национальной политики применительно к муниципальному уровню управления за последние два десятилетия претерпела существенную трансформацию: от фактического запрета на эту деятельность, что зафиксировано в исходном варианте Федерального закона № 131-ФЗ от 06.10.2003 «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», до повышенной ответственности местных органов власти за реализацию национальной политики в настоящее время. Во-вторых, следует констатировать, что сейчас местные (муниципальные) власти оказались в зоне высокой ответственности за реализацию национальной политики при недостаточной проясненности необходимых для этого институциональных, правовых, административных, финансовых, кадровых и других возможностей. До сих пор они остаются по сути не вполне определенными и явно недостаточными. Их изыскание во многом ложится на плечи самих муниципалитетов, и далеко не каждый из них может успешно справиться с возникающими серьезными трудностями.

Поиск возможных путей решения обозначенных проблем является весьма актуальным, что осознается на самом высоком уровне государственного управления. Остается надеяться на решение обозначенной 15 января 2020 г. в Послании Президента РФ к Федеральному Собранию задачи: «полномочия и реальные возможности местного самоуправления – самого близкого к людям уровня власти – могут и должны быть расширены и укреплены»⁵. К сожалению, текст законопроекта № 40361–8 от 16.12.2021 «Об общих принципах организации местного самоуправления в единой системе публичной власти» (который уже более двух лет находится в ситуации обсуждения), на наш взгляд, не способствует решению такой задачи.

Конфликт интересов

Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.

Conflict of interests

The author declares no relevant conflict of interests.

 

¹ Указ Президента РФ от 6 декабря 2018 г. № 703 «О внесении изменений в Стратегию государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года, утвержденную Указом Президента Российской Федерации от 19 декабря 2012 г. № 1666» [Элект­ронный ресурс] // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001201812070007 (дата обращения: 03.03.2024).

² Указ Президента РФ от 6 декабря 2018 г. № 703.

³ Значимость этнокультурных показателей в исследовании социального самочувствия убедительно показана Е.Г. Маклашовой на примере коренных малочисленных народов Севера Республики Саха (Якутия) (Маклашова, 2023).

⁴ О Концепции устойчивого этносоциального развития многонационального сообщества города Новосибирска на период до 2025 года: Постановление мэрии города Новосибирска от 10.06.2020 № 1831 (В редакции, введенной постановлением мэрии от 05.05.2021 № 1423). URL: https://docs.cntd.ru/document/465737610 (дата обращения: 15.03.2024).

⁵ Послание Президента Российской Федерации от 15.01.2020 г. б/н (О положении в стране и основных направлениях внутренней и внешней политики государства). URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/45148/page/1 (дата обращения: 15.03.2024).

Об авторах

Юрий Владимирович Попков

Институт философии и права Сибирского отделения Российской академии наук

Автор, ответственный за переписку.
Email: yuripopkov54@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-1036-9253

доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник отдела социальных и правовых исследований

Россия, 630090, ул. Николаева, 8, Новосибирск

Список литературы

Дополнительные файлы