On trade in europe: anthropologists speak

Full Text

Нет необходимости представлять значимость и место торговли в жизни человеческого сообщества. Начиная с каменного века и на протяжении большей части письменной истории человечества этот вид экономической деятельности является одним из самых значимых факторов общеисторического процесса и эволюции. Говоря о торговле, мы имеем в виду как процессы купли-продажи и обмена излишками производимых продуктов и изделий, одушевленными (скотом, рабами и т. д.) и неодушевленными (имуществом, землями и т. д.) объектами, так и сопутствующие этим процессам обслуживание покупателей, доставку товаров, их хранение и подготовку к продаже и пр.

В сегодняшнем научном дискурсе сосуществует несколько версий относительно наиболее древних очагов генезиса коммерции. Одни ученые – их большинство –утверждают, что коммерция появилась в Юго-Западной Азии (Peyronel 2008), другие отдают пальму первенства Новой Гвинее, где торговля, в частности обсидианом, как доказывает палеоархеология, датируется эпохой верхнего палеолита (Lowder 1984). Третьи считают ареалом зарождения этого феномена Ближний Восток, а временем появления – нижний и средний палеолит (Smith 2008), четвертые – Средиземноморье, Эгейскую и, в частности, минойскую и крито-микенскую цивилизации (Pallante 1973). Наконец, есть и те, кто полагает, что торговля имеет различные очаги возникновения (Stephan 1977). Но вне зависимости от того, в каком регионе мира раньше и интенсивнее происходило развитие коммерческих контактов и о каких товарах при этом шла речь, очевидно одно: торговля, будь то внутренняя или внешняя, осуществляемая на микро- или макроуровне, в первую очередь служила делу товарного насыщения и хозяйственного развития, уже от самых своих истоков она демонстрировала полисемантизм и способность значительно воздействовать на самые разнообразные сферы бытия человечества (Braudel 1979a; Curtin 1988: 21).

Показательно присутствие в культуре и высшей мифологии различных народов “курирующих” коммерцию божеств: в Набатейском царстве это Аль-Кутбай, в Древней Греции – Гермес, в Древнем Риме – Меркурий и Эскуланус (последний ведал мелкой торговлей и медными деньгами), в Китае – Луи-Пан, в культуре майя – Эк-Чуах, в ацтекской цивилизации – Иакатекутли, Кочиметл и Иакаколекуи, на Гаити и в ареале верований вуду – дух Айизаан, и т. д. (Eliade et al. 2019: 129–131). Культы этих божеств, порой весьма древние, свидетельствуют не только об объективной значимости торговли в “подведомственных” им регионах, но и о глубоком осознании населением важности коммерции, а также ее многогранной, поливалентной природы.

Как убедительно доказывает исторический опыт, торговые интересы содействуют установлению тесных экономических контактов между отдельными территориями. Однако весьма часто эти интересы оказываются прямыми или косвенными триггерами раздувания военных конфликтов (вплоть до конфронтаций глобального геополитического масштаба) и замирения, способствуют освоению пространства (строительству новых дорог и прокладке новых путей), служат стимулами походов, захватов и покорения новых территорий, детерминантами ментальных изменений в обществе и законодателями мод, они дают толчок активным языковым и в целом кросскультурным контактам различных народов и цивилизаций и в конечном итоге влекут за собой разномасштабные и разнокачественные политические, культурные, конфессиональные, социальные взаимовлияния, рождение новых культурных феноменов и глубокие социальные и политические трансформации в обществе (Baumol et al. 2009). Можно бесконечно приводить разновременные и разноплановые примеры (от итогов торговых экспансий эллинского мира до результатов тюльпаномании в Голландии XVII в.; от работорговли Нового времени или коммерции как базы развития государства ацтеков до последствий современной борьбы за рынки сбыта и торговли нефтью и оружием; и т. д.) того, как торговля активно предопределяла ранее и предопределяет сегодня различные процессы и явления.

Более того, стремительные и глубокие метаморфозы форм обмена в наши дни – от традиционных, восходящих к древности (“с глазу на глаз” и “из рук в руки”; нем. Hand-in-Hand, Augе-in-Auge-Handel), предполагающих прямые торговые операции и оплату сразу же наличными (Braudel 1979b: 13), до все более преобладающих современных (глобальная виртуальная торговля гигантскими объемами неосязаемого товара с безналичной оплатой невидимыми деньгами, часто в кредит, при анонимности продавцов и покупателей и посредничестве третьих, “деперсонализированных”, представленных финансовыми структурами лиц [Fusaro 2021: 186]) – как отмечают исследователи, не только не умаляют способности торговли по-прежнему влиять на “мировые события, а также на состояние ментальности населения в глобальном масштабе”, но и делают этот феномен подчас “одной из наиболее очевидных детерминант подобных изменений” (Ibid.).

Не случайно торговля во всей совокупности своих составляющих (товары; продавцы; посредники; покупатели; локусы коммерции; системы обмена; деньги – “эталон всех обменов”, по словам Ф. Броделя; характер и формы оплаты; социальные аспекты торговых операций и пр.) как гигантское мультидисциплинарное исследовательское поле давно привлекает внимание представителей различных сфер науки: экономистов, социологов, политологов, маркетологов, специалистов рекламного дела, а также историков, культурологов, фольклористов, антропологов, даже психологов и медиков.

Самый обширный вклад в изучение торговли внесли, пожалуй, экономисты. Важнейшая роль в исследовании этого феномена принадлежит и историкам, в первую очередь французскому историку Ф. Броделю. В своей трехтомной монографии “Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV–XVIII вв.” (Т. 1: “Структуры повседневности: возможное и невозможное”, Т. II: “Игры обмена”, Т. III: “Мировое время”) он рассмотрел эволюцию торговли на закате Средневековья и в Новое время, ее экономико-географические и товарные векторы в глобальном масштабе, а также сопряженные с ней и обусловленные ее развитием культурные, социальные, демографические феномены (Braudel 1979a, 1979b, 1979c).

Остановимся теперь на культурной антропологии. Будучи наукой о культуре как совокупности материальных объектов, идей, ценностей, представлений, моделей поведения и результатов деятельности человека на всех исторических этапах развития общества, антропология по определению не может игнорировать торговлю. Представители этой дисциплины сквозь призму культуры рассматривают и оценивают взаимодействия участников “игр обмена” и раскрывают “физиологию” коммерции. Однако следует заметить, что анализ торговли в парадигме антропологии как научное направление не набрал пока обороты, несмотря на то, что своими корнями он восходит к исследованиям таких классиков этнографии и социологии, как Б. Малиновский, М. Мосс, а после Второй мировой войны – и К. Поланьи, а также к традициям экономической антропологии, возникшей во второй половине ХХ в. на стыке социологии, экономики, истории и культурной антропологии.

Экономическая антропология занимается исследованием взаимодействий людей в сфере обращения товаров и услуг, а предметом ее изучения является экономика докапиталистических стран и “крестьянских обществ”, где рынок, хотя и присутствует, но не определяет образ жизни (Gudeman 2001: 11). Особое внимание эта дисциплина уделяет разработке новых важных понятий: “символическое потребление”, “социальный капитал”, “культурный капитал”, “нетоварное производство”, “домашняя работа”, “неофициальный сектор экономики”, “нравственная экономика” и т. д. (Plattner 1989). Многие теоретико-методологические концепты экономической антропологии разрабатывались мэтрами современной антропологии А. Аппадураи (Appadurai 1986, 1996), К. Гирцем (Geertz 1978, 1979), С. Гудеманом (Gudeman 2001) и др. Однако обращает на себя внимание тот факт, что до недавнего времени исследования в рамках этой дисциплины в основном обходили реалии современного, в том числе европейского, общества, апеллируя преимущественно к особенностям развития пресловутого Глобального Юга и так наз. традиционных обществ (Trager 1981; Clark 1994; Aime 2002), – в силу этого за пределами изучения по-прежнему остается, например, фактическая экономика в постмодернистских социумах, включая и многочисленные сохраняющиеся реликтовые хозяйственные феномены (Hann, Hart 2011: 56). Более того, такую же геотематическую селективность обнаруживает и отпочковавшаяся от экономической антропологии антропология торговли (см., напр.: Brøgger 2009: 318–333; Lyon 2021), исследующая механизм торговых обменов, их социальные, экономические и культурные параметры. Зародившаяся на рубеже ХХ и ХХI вв. антропология торговли является перспективным, пока мало разработанным (особенно в отечественной науке) направлением.

В силу этого особую актуальность приобретает любое обращение к экономическим реалиям сегодняшнего общества в парадигме антропологии, в том числе и настоящий блок исследований, посвященных разнообразным аспектам рынка в различных регионах Европы: в Греции, Косово, Италии (Сицилии и Сардинии), в Германии и Исландии. Представленные публикации позволяют детально рассмотреть локальные особенности “игр обмена” и сопутствующих им человеческих отношений, традиционные, порой архаичные черты этого явления, органично вплетающиеся в ткань современной торговли и получающие сегодня внекоммерческое измерение и осмысление, в том числе и в контексте охватывающих общество социальных процессов и поиска населением своей идентичности (АМАЭ 2017: 14–15). Выбранный масштаб анализа и пристальное внимание к этнографии европейской торговли не случайны. Микроракурс исследования, обращение к эмпирике и фактам, объемный полевой материал обнаруживают особую ценность при разработке методологий, в том числе и антропологических, и позволяют в каждом отдельном случае улавливать и выявлять какие-то новые нюансы масштабного раскрытия тем. Даже в, казалось бы, изученной Европе до сих пор не все поле культурных реалий освоено исследователями, в силу чего конкретика как основа обобщений дефицитна, а потому весьма ценна и востребована в научном дискурсе (Duranti 2018: 22).

Подчеркнем, что предлагаемые статьи – часть большого научного проекта антропологического изучения торговли, в рамках которого в 2023 г. на страницах журнала “Вестник антропологии” были опубликованы исследования, посвященные анализу связанных с торговыми практиками Европы культурных феноменов (Новик 2023: 121–143; Фаис-Леутская 2023: 144–164; Шевлякова 2023: 165–183).

Источники и материалы

АМАЭ 2017 – Новик А.А. Отчет о комплексных экспедиционных исследованиях на Балканах (Албания, Косово, Черногория). Распечатанные компьютерные файлы. 17.10.2017–01.08.2018 // Архив МАЭ РАН. К-1. Оп. 2. № 2286. 25 л.

About the authors

Oxana D. Fais-Leutskaia

Institute of Ethnology and Anthropology, Russian Academy of Sciences

Email: oxana-fais@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-2757-2434

к. и. н., старший научный сотрудник центра европейских исследований

Russian Federation, 32-a Leninsky prospect, Moscow, 119991

Alexander A. Novik

Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography (Kunstkamera), Russian Academy of Sciences

Author for correspondence.
Email: njual@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-1123-1109

к. и. н., заведующий центром европейских исследований, ведущий научный сотрудник

Russian Federation, 3 University Emb., St. Petersburg, 199034

References

Supplementary files