The Image of Federal Republic of Yugoslavia in the Russian Press During the Sanction Pressure on the Country, 1992–1995

Full Text

На протяжении «короткого XX века» ¹российско-сербские отношения переживали периоды взлетов (сотрудничество в мировых войнах, российская/советская политическая, экономическая, военная помощь Сербии/Югославии, научный и культурный взаимообмен) и падений (отсутствие дипломатических контактов, возникавшие по разным причинам разногласия и конфликты в 1948–1955 гг., 1956 г. и 1968 г.)². С углублением и расширением связей между двумя странами менялось и восприятие Сербии/Югославии в России/СССР. В годы Первой мировой войны в российском обществе звучали призывы помощи сербам³, издавались брошюры, сборники в пользу «воинов Сербии и Черногории»⁴. В межвоенный период в советском политическом дискурсе Королевству сербов, хорватов и словенцев (с 1929 г. Королевство Югославия) давались по преимуществу отрицательные оценки⁵. После Второй мировой войны в СССР было принято считать СФРЮ братской страной. Однако начавшийся в 1948 г. конфликт И.В. Сталина и И.Б. Тито спровоцировал антиюгославскую кампанию. Во второй половине 1960-х в изданиях СССР социалистическая Югославия рассматривалась как «не друг и не враг»⁶. С распадом СССР и СФРЮ в 1991 г. в отношениях Москвы и Белграда начался новый этап, в ходе которого представления о Югославии (в состав которой с 1992 по 2003 г. входили Сербия и Черногория) в российском обществе претерпели значительные изменения.

Югославский кризис 1991–1995 гг. получил широкое освещение в российской историографии. Наиболее авторитетными исследователями данной проблематики являются К.В. Никифоров, Е.Ю. Гуськова, Г.Н. Энгельгардт, П.Е. Кандель, С.А. Романенко, М.Ю. Мартынова⁷. Этими учеными были проанализированы различные аспекты кризиса: его ключевые причины, основные этапы, последствия, а также политика РФ на Балканах в рассматриваемый период. Немало работ было написано и сербскими исследователями⁸. При этом следует отметить, что вопрос об освещении югославского кризиса в СМИ РФ не рассматривался подробно ни российскими, ни зарубежными авторами. Актуальность этого вопроса обусловлена важностью изучения процессов формирования «образа другого» в современном информационном пространстве. Исследование данной проблематики способствует лучшему пониманию роли медиа как важнейшего средства межнационального общения и диалога. Целью настоящей статьи является анализ публикаций четырех российских изданий – «Правды», «Российской газеты», «Независимой газеты» и «Известий», посвященных международным санкциям, введенным против Союзной Республики Югославии ⁹ (СРЮ) в рассматриваемый период, и внутриполитическому положению в стране. Рассмотрение материалов этих СМИ, представлявших различные идеологические силы, позволяет изучить широкий спектр мнений и представлений о событиях на Балканах, формировавшихся в российском общественно-политическом дискурсе 1990-х годов.

Приход к власти в союзных республиках националистических лидеров, провозглашение этими республиками независимости и последовавший за этим распад СФРЮ привели к межэтническим гражданским войнам в Хорватии (1991–1995) и Боснии и Герцеговине (1992–1995). Первоначально межнациональные конфликты сводились к попыткам Югославской народной армии не допустить развала государства. На этом этапе Югославская народная армия выступала против сторонников независимости в Хорватии и Боснии и Герцеговине. Однако уже с 1992 г. начинаются крупномасштабные боевые действия между вооруженными формированиями этнических общин на территориях этих новопровозглашенных государств (сербов и хорватов в Хорватии; сербов и мусульман, хорватов и мусульман в Боснии и Герцеговине)¹⁰.

По мнению Е.Ю. Гуськовой, основными причинами межнационального размежевания в Боснии и Герцеговине в начале 1990-х годов на всех уровнях стали невозможность проведения единого курса коалиционными органами власти и достижения компромисса по вопросу о государственном статусе республики, а также политический альянс между представителями мусульман и хорватов. Столкновения на этнической почве начались в различных районах страны в марте 1992 г. Спустя месяц появились и первые жертвы конфликта. В этот период одновременно с объявлением президиумом (высшим органом исполнительной власти республики) мобилизации территориальной обороны, резервистов милиции и запаса гражданской обороны во всех общинах началось наступление хорватских вооруженных формирований из Западной Герцеговины в сторону города Купреса (расположенного на юго-западе страны), которым противостояли отряды территориальной обороны и подразделения Югославской народной армии¹¹.

Освещая эти события, К.В. Никифоров отмечает: «Сама Сербия не имела четкого плана действий. Была только цель – сохранение если не всей Югославии, то, по крайней мере, тех территорий в Хорватии и Боснии, на которых компактно проживали сербы. Но не было ясности, как идти к этой цели. Отсюда – постоянные шараханья из стороны в сторону, непоследовательность, взаимоисключающие решения»¹². В первые месяцы войны СРЮ оказывала помощь боснийским сербам. До 19 мая 1992 г. Югославская народная армия принимала участие в боевых действиях на территории республики¹³.

На начальном этапе кризиса сербы одержали ряд военных побед. Однако на политическом и информационном «фронтах» удача им не сопутствовала. В мировом медийном пространстве постепенно формировались образы «сербских варваров, хорватских демократов и мусульманских жертв»¹⁴. Международные организации стали обвинять СРЮ в разжигании конфликта на территории Боснии и Герцеговины. Действия Югославской народной армии подвергались резкой критике в западных СМИ. США настаивали на введении санкций в отношении Белграда¹⁵.

27 мая 1992 г. в Сараево произошел обстрел хлебной очереди «сербскими снарядами». По мнению Е.Ю. Гуськовой, данный инцидент был инсценирован боснийскими мусульманами¹⁶. Спустя всего три дня после этого трагического события Советом Безопасности Организации Объединенных Наций (ООН) была принята резолюция № 757. Хотя в тексте документа отмечалось, что ответственность за «создавшееся положение» на территории бывшей СФРЮ лежала на всех сторонах конфликта (при этом Югославия осуждалась за невыполнение резолюции № 752 о прекращении участия в войне и выводе армии из Боснии; кроме того, аналогичное требование предъявлялось к Хорватии), всеобъемлющие санкции вводились только в отношении Белграда. Согласно резолюции № 757, этот санкционный пакет предусматривал запрет на импорт, экспорт и перевозку всех товаров, произведенных в СРЮ; запрет на перевод и перечисление финансовых средств как властям этой страны, так и любому предприятию, находящемуся на ее территории (за исключением денежных переводов, осуществляемых для медицинских или гуманитарных целей, и платежей за продукты питания); блокирование воздушного сообщения; сокращение штата дипломатических представительств и консульских учреждений СРЮ; запрет на участие югославских спортсменов в международных соревнованиях; приостановка научного и технического сотрудничества, культурного обмена и поездок с участием лиц или групп, официально направляемых Югославией или представляющих ее¹⁷. Фактически у членов Совета Безопасности ООН не было времени на расследование инцидента в Сараево. Этим во многом были обусловлены итоги голосования. 13 государств (в том числе и РФ) поддержали проект резолюции, Китай и Зимбабве воздержались¹⁸. По мнению экспертов, голосование России было мотивировано прежде всего идеологическими соображениями (югославский режим рассматривался в Москве как посткоммунистический), а также желанием получить от западных стран многомиллионный кредит¹⁹. В итоге СРЮ осталась без международной поддержки²⁰.

В российской прессе «югославским событиям» (межнациональным конфликтам в Хорватии и Боснии и Герцеговине, операции «Буря»²¹, бомбардировке авиацией НАТО позиций боснийских сербов в 1995 г., санкциям в отношении СРЮ и т. д.) уделялось особое внимание. При этом ключевые медиаиздания демонстрировали различную степень интереса к данным событиям. Так, в отличие от других печатных СМИ РФ, у «Российской газеты» ²²и «Правды» ²³были собственные корреспонденты в Югославии (в частности, в Белграде), которые освещали положение в этой стране. Интересно отметить, что в рассматриваемый период российские издания нередко именовали СРЮ Сербией²⁴.

Освещая политику Белграда в отношении боснийского конфликта и анализируя положение внутри страны после введения ООН санкций 30 мая 1992 г., российская пресса постепенно формировала новый для своего читателя образ Югославии. При этом в ряде случаев СМИ РФ отождествляли понятия «Югославия» и «сербы». Почти с самого начала санкционного давления на страну многим российским журналистам представлялось очевидным, что при анализе причин конфликта необходимо учитывать множество разных факторов. С их точки зрения, объявление лишь одной из сторон виновником гражданской войны было несправедливо и необъективно. Ситуация на Балканах казалась им куда более сложной. О роли, которую сыграли США в развязывании конфликта, а также в поиске виновного за произошедшие трагические события, журналист «Российской газеты» Виталий Бузуев писал за два дня до заседания Совбеза ООН, на котором были объявлены санкции в отношении Югославии. Он, в частности, отмечал: «Кто-то считает, что он имеет право судить другого, а кто-то смотрит пророку в рот и, будучи не в состоянии сформулировать собственную идею, принимает рекомендации… “Мировой полицейский” вновь использовал старую схему. Он, как ему казалось, нашел виновного там, где его на самом деле невозможно было найти: в разгоревшемся на Балканах межэтническом конфликте. И этим виновным была названа Сербия»²⁵. Бузуев также подверг резкой критике деятельность российского внешнеполитического ведомства, которое накануне визита министра иностранных дел РФ Андрея Козырева в Хорватию не сформулировало свою позицию в отношении ущемления прав сербов и других народов в странах, образовавшихся в ходе распада СФРЮ²⁶. Сделанный журналистом анализ ситуации на Балканах позволял прийти к выводу, что Югославия оказалась в международной изоляции еще до рокового голосования в Совбезе ООН.

Следует отметить, что введение санкций в отношении Югославии не вызвало в российской прессе широкого резонанса. Основное внимание уделялось экономическим последствиям принятого Совбезом ООН решения. Так, уже в начале июня 1992 г. печатные издания РФ сообщали, что жители столицы Югославии стали готовиться к блокаде, закупая муку, сахар, мыло, другие товары первой необходимости. За период с мая по июнь 1992 г. бензин подорожал вдвое. К началу лета число безработных составило 750 тыс. человек. Повсеместно вводился режим экономии. Уже тогда журналист «Известий» Борис Родионов задался вопросом: «Но стоило ли ради этого (приведения в чувство сербских ультраправых. – М.Ж.) подвергать лишениям народ Сербии и Черногории, включая сотни тысяч беженцев из мест боев?» ²⁷

Подобная критика политических действий западных стран в отношении Югославии и используемых ими методов достижения мира на Балканах звучала летом 1992 г. и на страницах других российских изданий. В частности, В. Бузуев отмечал, что введение санкций против Югославии имело эффект обратный ожидаемому – оно привело к усилению военного противостояния в Боснии²⁸. По его мнению, основная причина обострения конфликта заключалась в том, что лидеры западных стран, стремясь установить мир на Балканах, решили ограничиться давлением на Югославию, которая к тому моменту уже перестала оказывать решающее влияние на события в Боснии и Герцеговине. Другим важным фактором кризиса, с точки зрения Бузуева, являлся неопределенный правовой и политический статус этой республики. Еще до признания ее независимости в апреле 1992 г. не были приняты соответствующие законодательные акты, которые могли бы гарантировать равные права всем национальностям²⁹. Заместитель главного редактора «Российской газеты» отмечал, что избранные Западом методы силового давления, которые привели к эффективным результатам в случае с Ираком³⁰, оказались бесполезны в ситуации с Югославией: «Балканы – не Ближний Восток, а Сербия – не Ирак. Сербию не удалось сломить в свое время ни Гитлеру, ни Сталину»³¹.

В тот же период в медийном пространстве РФ высказывалась идея о том, что Югославия не была единственным виновником сложившегося кризиса. По мнению В. Бузуева, «рано или поздно придется, видимо, признать, что обвинение в агрессии одной Сербии – поверхностное и в общем-то ошибочное решение»³².

Однако мировое сообщество продолжало «наказывать» Югославию. В конце 1992 г. был ужесточен режим санкций. Согласно резолюции № 787, принятой Совбезом ООН 16 ноября 1992 г., запрещалась транзитная перевозка нефти, нефтепродуктов, угля, оборудования для энергетики, железа, стали через территорию СРЮ³³.

Принятие резолюции вызвало негативную реакцию в российском обществе. В начале декабря 1992 г. в «Правде» было опубликовано обращение российских ученых к Съезду народных депутатов, в котором отмечалось, что введенные в ноябре санкции принесли новые страдания гражданскому населению СРЮ³⁴. При этом объявление Сербии и Черногории единственными виновниками югославского кризиса именовалось «величайшей несправедливостью». Авторы обращения исходили, в частности, из того факта, что доклад генерального секретаря ООН об ответственности за развязывание конфликта всех его участников, а не только СРЮ, «запоздал» к заседанию Совбеза ООН, состоявшемуся 30 мая 1992 г. В документе также отмечалось, что, в отличие от лидеров других республик бывшего СФРЮ, руководство Югославии приложило немало усилий для поиска мирного выхода из кризиса. В частности, в мае 1992 г. Югославская народная армия была выведена с территории Боснии, в то время как хорватские вооруженные формирования продолжали ведение боевых действий. Причинами ужесточения санкций назывались стремление западных держав не допустить вступления СРЮ в ООН, а также подготовка странами НАТО почвы для военного вмешательства в конфликт, а возможно, и «для прямой интервенции… в Югославию под благовидным предлогом умиротворения»³⁵. В обращении указывались и возможные последствия подобной политики: «Население несправедливо репрессированных “мировым сообществом” республик обрекается на новые испытания вплоть до вымирания»³⁶.

В защиту Югославии высказались и 1200 ветеранов войны и труда, которые опубликовали письмо поддержки сербскому народу в газете «Правда». Ужесточение ООН режима санкций они назвали «геноцидом». В письме отмечалось: «Ни грамма топлива и медикаментов не получат сербы этой зимой. Сотни тысяч приговорены к гибели от холода»³⁷.

События вокруг Югославии вызвали негативную реакцию и у журналистов ведущих российских периодических изданий. Корреспондент газеты «Правда» Евгений Фадеев отмечал, что в западных СМИ формировались устойчивые образы воюющих сторон, далекие от реальности: «непорочные мусульманские и хорватские борцы за свободу» и «национал-большевистские сербские агрессоры»³⁸. Эти широко растиражированные в мире образы свидетельствовали о поражении Югославии в информационной войне. В статье газеты «Известия» Анатолий Друзенко так рассуждал о происходящем на Балканах: «Блокада застала Сербию врасплох – особенно пропагандистская. Пока Белград приходил в себя, поезд ушел. В мире сложилось устойчивое представление о конфликте с участием “агрессивных сербов” и “защищающихся хорватов”»³⁹. В этой ситуации некоторые журналисты заняли открыто просербскую позицию. Так, Е. Фадеев в уже упомянутой статье в «Правде» обращался к своим читателям с риторическими вопросами: «В чем вина сербов? В том, что они, в отличие от нас, встали на защиту своих братьев, оказавшихся за никогда не существовавшими границами Хорватии, Боснии и Герцеговины?»⁴⁰.

Отказ боснийских сербов принять разработанный в январе 1993 г. специальными представителями ООН Сайрусом Вэнсом и Дэвидом Оуэном план мирного урегулирования конфликта, предусматривавший деление Боснии и Герцеговины на 10 провинций или кантонов и передачу сербам 42,3% территории республики, мусульманам – 28,8%, хорватам – 25,4%⁴¹, вызвал негативную реакцию со стороны США и европейских государств⁴². Западные политики исходили из того, что, оказывая давление на официальный Белград, они смогут добиться уступок со стороны лидеров боснийских сербов⁴³. 17 апреля 1993 г. Совбез ООН принял новый пакет экономических санкций против Югославии, которые должны были вступить в силу с 26 апреля в случае окончательного отказа руководства самопровозглашенной Республики Сербской ⁴⁴ от плана Вэнса – Оуэна. Текст резолюции № 820 предусматривал запрет на предоставление финансовых и иных услуг физическим лицам или организациям, ведущим предпринимательскую деятельность на территории Югославии. Исключение составляли лишь услуги в области электросвязи и почты и юридические консультации, а также помощь в решении гуманитарных вопросов. Предполагалась и заморозка югославских счетов в иностранных банках⁴⁵.

Политическому руководству СРЮ не удалось уговорить президента Республики Сербской Радована Караджича принять план Вэнса – Оуэна⁴⁶. В итоге новый пакет антиюгославских санкций, в результате которых страна оказалась в полной экономической изоляции, вступил в силу. В конце апреля 1993 г. были блокированы все морские гавани в Черногории, закрыты порты на Дунае, а также запрещен транзит товаров и других грузов через территорию СРЮ. В этот же период были заморожены валютные средства всех югославских коммерческих компаний, организаций и банков за пределами страны. На морские суда и автомобильный транспорт СРЮ был наложен временный арест. «Фактически вокруг территории Сербии и Черногории сомкнулось кольцо полной блокады – закрылись все их сухопутные, морские и речные границы»⁴⁷, – сообщала газета «Известия». «Связь Югославии с внешним миром была прервана»⁴⁸.

Последствия новых санкций для экономики страны и ее граждан были катастрофическими⁴⁹. С мая 1992 по июнь 1993 г. промышленное производство сократилось почти на 45%. Многие заводы и фабрики прекратили работу. К началу лета 1993 г. уровень безработицы составил около 50%, месячная гиперинфляция достигла более 200%⁵⁰. Югославский динар обесценивался фактически каждый час, финансовая система находилась на грани краха. В этот период начался дефицит некоторых продуктов питания, а также дизельного топлива для тракторов и грузовых автомобилей. Многие автобусные рейсы были отменены⁵¹. Согласно данным Республиканского статистического управления Югославии, потери страны за период с 1992 по 1993 г. составили 10 млрд долларов⁵². Как отмечалось выше, в 1993 г. гиперинфляция достигла критического уровня. В начале января стоимость 800-граммового батона хлеба составляла 500 динаров, в апреле – 16 600⁵³.

Спустя полгода экономика СРЮ была близка к коллапсу⁵⁴. Югославская трагедия вызвала однозначную реакцию российских СМИ. В сентябре 1993 г. в «Известиях» вышла статья под заголовком «Экономическая блокада превратила Югославию в страну третьего мира», в которой, в частности, сообщалось, что в результате введенных против СРЮ санкций страна потеряла почти 25 млрд долларов. По мнению экспертов, в Югославии произошел «полный развал» экономики. Автор вышеупомянутой статьи Николай Ермолович отмечал: «Некогда процветавшая страна, где уровень национального дохода на душу населения достигал 3 тыс. долларов, сегодня встала в один ряд со слаборазвитыми странами третьего мира. Темпы инфляции чудовищны: в августе динар обесценился на 1880%. Всего за месяц цены в среднем возросли почти в девятнадцать раз. По отдельным видам товаров рост был куда выше»⁵⁵. По оценкам экономистов, в конце 1993 г. инфляция в Югославии составляла 1 млн, в январе 1994 г. – 313 млн%. С ноября по декабрь 1993 г. цены (на все виды продукции) увеличились в 1790 раз, на сельхозпродукты – в 3586 раз.

Именно в этот период в СРЮ была введена распределительная система. Продукты питания и некоторые другие товары нормировались. На семью, состоявшую из четырех человек, ежемесячно выдавалось 25 кг муки, 2 кг сахара, 3 л растительного масла и 2 кг мыла или стирального порошка⁵⁶. Как справедливо отметил журналист «Известий», обращение правительства СРЮ к международному сообществу с запросом о разрешении на ввоз в страну топлива (природного газа, мазута), сырья и полуфабрикатов для производства лекарств, а также некоторых видов продовольствия, в гуманитарных целях осталось без ответа, как и просьба официального Белграда к ООН уточнить требования, предъявленные Югославии в резолюциях Совбеза, и указать, какие из них не были выполнены. Подчеркнув, что лишь урегулирование боснийского конфликта приведет к смягчению санкций, журналист счел правомерным повторить вопрос, заданный президентом Сербии Слободаном Милошевичем ⁵⁷ западным корреспондентам в Женеве в ходе Международной конференции по бывшей Югославии: «Логично ли и нравственно ли продолжать применение санкций… когда мирный план отвергает мусульманское руководство (в данном случае речь шла о лидерах боснийских мусульман. – М.Ж.)?» ⁵⁸Однако стоит напомнить, что и боснийские сербы отказались принять план Вэнса – Оуэна, вопреки давлению Белграда.

Российская пресса сообщала и о других трагических последствиях санкций. Так, в статье, опубликованной 21 декабря 1993 г. в «Правде», Е. Фадеев писал: «Еще одна черная, шокирующая страница в книге “цивилизованных санкций” против Союзной Республики Югославии: в психиатрической клинике города Ниш в ноябре скончалось 23 пациента. От отсутствия лекарств, голода и холода…» ⁵⁹Это событие не могло оставить автора равнодушным. Он охарактеризовал происходящее «каким-то средневековым измывательством над сербским и черногорским народами, не желающими встать на колени»⁶⁰. Действительно, санкции негативно отразились не только на экономике, но на других сферах жизни страны: здравоохранении, образовании, культуре, спорте и т.д .⁶¹

Некоторые российские журналисты также отмечали, что цель «суровых санкций» в отношении Югославии – урегулирование боснийского конфликта – так и не была достигнута⁶². Более того, санкции привели не к прекращению боевых действий, а к их эскалации⁶³. Как представители СМИ, так и научные эксперты понимали, что экономическая блокада СРЮ преследовала и иную цель: трансформацию политического режима в стране⁶⁴.

Важно отметить, что в российском обществе существовал определенный консенсус относительно событий в Боснии и Герцеговине. Так, в апреле 1993 г. депутаты Верховного совета России сделали заявление, в котором подчеркивалось, что ответственность за развязывание конфликта несут все его участники, «а не только сербы, и в этом отношении существует явный перекос в общественном мнении»⁶⁵. С подобной оценкой были согласны и такие российские ученые, как основоположник «нового направления» в советской историографии академик РАН П.В. Волобуев и ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и политических исследований РАН Л.В. Тягуненко, которые высказали свою позицию в прессе. В их совместной статье, опубликованной на страницах «Правды», речь шла, в частности, о двойных стандартах в политике США и стран Западной Европы на Балканах. Так, Хорватия, регулярная армия которой участвовала в боевых действиях на территории Боснии и Герцеговины и совершала нападения на Сербскую Краину, получала лишь предупреждения о возможном введении международных санкций. Югославия же, которая, как отмечалось выше, вывела свою армию из зоны конфликта еще в 1992 г., объявлялась ООН главным виновником балканской трагедии, агрессором⁶⁶. «Вся тяжесть санкций обрушилась именно на нее»⁶⁷.

Подобные оценки звучали и в комментариях представителей российской прессы. Так, сотрудник «Независимой газеты» Евгений Матонин, отмечая, что сербское руководство и Слободан Милошевич были ответственными за происходящее в Боснии в большей степени, чем другие стороны конфликта, что Белград передавал оружие боснийским сербам и что СРЮ как самая мощная в военном отношении страна на Балканах, должна была первой пойти на прекращение огня, также напомнил о факте присутствия 30 тыс. солдат хорватской армии в зоне боевых действий и о неоднозначной роли в югославском кризисе первого президента Боснии и Герцеговины Алии Изетбеговича (1992–1996), объявившего о независимости республики. «Если уж вводить санкции, то против всех сторон, прямо или косвенно участвующих в конфликте»⁶⁸, – предлагал журналист. Он отметил, что в случае Югославии речь шла не об агрессии, а именно о гражданской войне, в которой были «виновны… все стороны без исключения»⁶⁹. Санкции он назвал «жестом отчаяния со стороны международного сообщества», но «жестом крайне неразумным». С его точки зрения, они не могли способствовать разрешению конфликта⁷⁰.

Однако в рассматриваемый период в российском медийном пространстве высказывались и иные мнения относительно ситуации на Балканах. 22 июля 1993 г. Верховный Совет РФ принял обращение к международному сообществу, в котором призвал поддержать отмену санкций против СРЮ, учитывая «сложившееся … согласие по вопросу об ответственности каждой из сторон в югославском конфликте, а также неучастие в настоящее время Сербии и Черногории в военном противостоянии в Боснии». Комментируя этот документ, один из экспертов отметил: «В тексте преобладают эмоции. Депутатам следовало бы учесть весь спектр мнений по югославской проблеме, существующих среди наших зарубежных партнеров»⁷¹. Несогласие с действиями законодателей выразил и один из высокопоставленных сотрудников МИД РФ: «Белград никоим образом не вышел из игры и сохраняет серьезное влияние на сербов в Боснии и Хорватии. Кроме того, Милошевич до сих пор не согласился на размещение наблюдателей ООН вдоль границы с Боснией и Герцеговиной, что также вызывает сомнения в полной искренности югославского руководства»⁷².

Принятие данного документа осталось практически незамеченным мировым сообществом. Однако спустя полгода в подходе США к боснийскому конфликту и к политике в отношении СРЮ произошли определенные изменения. В декабре 1993 г. представители Госдепартамента заявили о возможном смягчении антиюгославских санкций в случае, если боснийские сербы вернут мусульманам 3–4% территории, занятой в ходе конфликта. При этом речь не шла о полной отмене эмбарго⁷³. По мнению сотрудника «Известий» Максима Юсина, готовность ослабить давление на Белград свидетельствовала прежде всего об «усталости» стран Европы и США (которые два года безуспешно пытались найти выход из сложившегося кризиса) от боснийского конфликта. Журналист пришел к выводу, что Западу придется ограничиться чисто символическими уступками со стороны Республики Сербской, что позволит ООН и СБСЕ хотя бы сохранить свой престиж. Несмотря на дипломатическое давление, экономические санкции и угрозу военного вмешательства, западным странам и международным организациям не удалось добиться главной цели – заставить боснийских сербов «вернуть земли»⁷⁴.

Однако, несмотря на заявления Госдепартамента, смягчения санкций в ближайшие месяцы не последовало. Решение об ослаблении эмбарго против СРЮ было принято ООН лишь осенью 1994 г., вслед за изменениями в политике Милошевича в отношении боснийских сербов. В этот период руководство Югославии пошло на разрыв политических и экономических контактов с Республикой Сербской, заявив о закрытии границы с Боснией и Герцеговиной. Как следствие, в конце сентября 1994 г. Совбез ООН принял решение о приостановке антиюгославских санкций на 100 дней в случае, если обещание официального Белграда будет выполнено⁷⁵. Согласно резолюции № 943 Совбеза ООН, восстанавливалось воздушное и морское сообщение СРЮ с другими странами, а также возобновлялись международные контакты с Белградом в сфере культуры и спорта, прерванные в связи с санкциями⁷⁶. Данное решение не было оставлено без внимания российскими СМИ. 6 октября 1994 г. «Независимая газета» вышла под заголовком «Политическая блокада с Белграда снята»⁷⁷.

Однако, вопреки обещаниям Совбеза, резолюция № 943 не вступила в силу сразу после ее принятия. Анализируя события на Балканах, Е. Фадеев подверг резкой критике политику ООН в отношении Югославии, отмечая исключительно пропагандистский характер резолюции. По его мнению, решение Совбеза «ничего не дает разрушенной экономике страны, а также ни в чем вообще не повинным соседним государствам»⁷⁸. Обвиняя международное сообщество в двойных стандартах, автор сравнил данную ситуацию с политическим кризисом вокруг Гаити в июле 1994 г., когда заявление США о проведении операции «Поддержка демократии» с целью возвращения в эту страну законного президента Жана-Бертрана Аристида, свергнутого военной хунтой, было одобрено Совбезом ООН в течение всего суток (резолюция № 940)⁷⁹.

Вслед за смягчением санкций ООН российское руководство приняло решение о полной отмене эмбарго в отношении СРЮ. Исходя из того, что Белград выполнил требования Совбеза, «не является прямым участником конфликта на Балканах и в настоящее время нет никаких оснований для сохранения экономических санкций»⁸⁰, 14 апреля 1995 г. Государственная Дума приняла постановление «Об отмене экономических санкций и восстановлении полномасштабного сотрудничества с Союзной Республикой Югославией», согласно которому президенту и правительству РФ предлагалось принять действенные шаги, направленные на активизацию усилий представителей страны в Совете Безопасности ООН по снятию санкций, а также по восстановлению полноправного статуса СРЮ в ООН и в других международных организациях⁸¹. В заявлении президента Бориса Ельцина по «балканскому вопросу» также отмечалось, что Югославия выполнила все требования «мирового сообщества». При этом российский лидер охарактеризовал санкции против официального Белграда как «антисербские»⁸².

Несмотря на изменения в политике ООН в отношении СРЮ и соответствующие заявления политического руководства РФ, некоторые российские издания выражали сомнения в ожидаемой Белградом отмене антиюгославских санкций. Так, в статье, опубликованной 15 июня 1995 г. в «Российской газете», журналист Владимир Кузнечевский отметил стремление Запада подчинить себе Югославию и рассматривал эмбарго как действенный и «долговечный» инструмент влияния на воюющие стороны. По мысли автора, «как только возникает ситуация смягчения на фронтах в Боснии и Хорватии, а в международном сообществе – настроения пойти на смягчение, в свою очередь, санкций или вовсе на их отмену, тотчас же кто-то подает сигнал горячим головам, и те начинают наступление на сербские позиции в Хорватии или Боснии. И, похоже, так будет продолжаться до тех пор, пока, как сказал однажды министр иностранных дел ФРГ Клаус Кинкель, “сербы не будут поставлены на колени”»⁸³. Другой сотрудник «Российской газеты» Владимир Семин подчеркнул, что Запад добился поставленных целей, но не снял эмбарго в отношении официального Белграда. Анализируя политику США на Балканах, он писал: «СРЮ прервала связи с боснийскими сербами, закрыла границы и, идя навстречу пожеланиям Запада, разместила на границах с Боснией и Герцеговиной международных контролеров. С тех пор прошло около года, Белград выполняет (и международные наблюдатели это подтверждают) взятые на себя обязательства. Казалось бы, пора отменять санкции, однако все попытки России и некоторых других стран активизировать движение международного сообщества в этом направлении блокируются США и их союзниками»⁸⁴. В итоге журналист пришел к выводу, что западные державы не согласились на официальную отмену санкций, так как преследовали собственные цели на Балканах, важнейшей из которых являлась смена политического режима в СРЮ⁸⁵.

Руководство Югославии принимало все возможные меры по преодолению негативных экономических последствий режима санкций. По сообщениям российских СМИ, в 1995 г. жизнь в Белграде и других югославских городах постепенно налаживалась. Корреспондент «Известий» Игорь Ротарь описывал обстановку в столице СРЮ в сентябре того же года следующим образом: «На первый взгляд жизнь югославской столицы и других городов Восточной Европы практически неотличимы друг от друга. Чистые, заполненные праздно прогуливающимися, нарядно одетыми горожанами улицы, многочисленные, изобилующие товарами магазины, попадающиеся практически на каждом углу кафе, – все это как-то не вяжется с характерными приметами города, считающегося прифронтовым»⁸⁶. Другой сотрудник «Известий» Борис Виноградов отмечал: «Если бы не знал, что существуют санкции ООН, не догадался бы, что город живет в условиях экономической блокады. Бензин, хоть и дорогой – почти доллар за литр, есть всюду. В магазинах полно товаров. Продукты на любой вкус, цены не выше, чем у нас. Одно отличие: продовольствие – от овощей и фруктов до форели и ветчины – сплошь югославское»⁸⁷.

В этот период важные изменения происходили и в политической жизни СРЮ. С конца июля 1994 г., когда под давлением ООН и РФ Милошевич осудил боснийских сербов за отказ принять очередной план мирного урегулирования конфликта ⁸⁸ и разорвал с ними отношения, президент Сербии стал поддерживать усилия международных организаций по разрешению кризиса⁸⁹. В 1995 г. Милошевич совершил резкий поворот в своей политике, взяв курс на развитие партнерских отношений со странами Запада. Комментируя причины смены внешнеполитического вектора СРЮ, заместитель главного редактора «Известий» Леонид Млечин отмечал: «Милошевичу нужно было во что бы то ни стало добиться от ООН снятия санкций»⁹⁰. По мнению аналитика, югославское руководство подталкивало лидеров Республики Сербской к заключению мирного соглашения с боснийскими мусульманами и хорватами.

Договоренности о прекращении боевых действий на территории Боснии были согласованы сторонами конфликта (при активном участии США) в Дейтоне 21 ноября 1995 г. и подписаны президентами Сербии, Хорватии и Боснии и Герцеговины в Париже 15 декабря того же года. Война была остановлена. Дейтонские соглашения предусматривали, что единое государство Босния и Герцеговина должно состоять из двух частей – федерации с аналогичным названием и преимущественно хорватским и мусульманским населением (51% территории) и Республики Сербской (49% территории)⁹¹. 22 ноября 1995 г. резолюции Совбеза ООН № 1021 и № 1022 приостановили действие санкций в отношении СРЮ на неограниченный срок⁹². Запад добился своих целей. При этом, по мнению некоторых российских журналистов, не только США и страны Европы оказались в выигрышной ситуации после заключения Дейтонских соглашений. В частности, журналист «Известий» Владимир Надеин писал: «Сербский президент Милошевич получает почти немедленно то, чего всего более желает: снятия экономических санкций. Ради этого он отступил от своих подопечных – боснийских сербов»⁹³.

1 октября 1996 г. Совбез ООН принял резолюцию № 1074 об отмене санкций в отношении СРЮ. При этом США отказались включить в текст документа пункт, предусматривавший автоматическое восстановление Югославии в ООН и других международных организациях, а также помешали установлению связей Белграда с Международным валютным фондом, Всемирным банком и другими финансовыми институтами. Югославские счета в западных банках оставались замороженными. Страна жила в условиях санкций 1584 дня⁹⁴. Прямой экономический ущерб от эмбарго лишь за первый год оценивался экспертами в 10 млрд долларов, за три года – в 45 117 млрд⁹⁵. Как справедливо отметила Е.Ю. Гуськова, «санкции могли достичь лишь одной цели – серьезно подорвали экономику Югославии, поставили народ на грань выживания. Мерами экономической блокады ставилась под вопрос реализация основных прав и свобод человека, создавались тяжелые условия жизни для населения СРЮ»⁹⁶.

Освещая события первой половины 1990-х годов в СРЮ и, в частности, анализируя последствия международных санкций, большинство журналистов четырех российских изданий в своих публикациях учитывали такие важные факторы югославского кризиса, как роль и заинтересованность в конфликте стран Запада, политические амбиции Слободана Милошевича и т. д. Важно также отметить, что некоторые обозреватели занимали открыто просербскую позицию, подвергая резкой критике не только политику США и европейских государств в отношении СРЮ, но и «бездействие» российской дипломатии. Тем не менее большинство авторов проявляли сдержанность в своих оценках ситуации на Балканах. Анализируя причины введения ООН антиюгославских санкций, а также западные подходы к разрешению кризиса, они неоднократно отмечали факт международной изоляции СРЮ. При этом из всех заголовков просмотренных нами публикаций (ок. 5 тыс.) за период с 1992 по 1995 г. лишь один имел ярко выраженную негативную коннотацию⁹⁷.

¹ «Короткий ХХ век» – термин, введенный британским историком Эриком Хобсбаумом для обозначения периода с 1914 по 1991 г.

² Поповић Н.Б. Југословенско-совјетски односи у Другом светском рату. Београд, 1988; Его же. Србија и царска Русија. Београд, 1994; Едемский А.Б. От конфликта к нормализации. Советско-югославские отношения в 1953–1956 годах. М., 2008; Тимофејев А. Руси и Други светски рат у Југославији: Утицај СССР-а и руских емиграната на догађаје у Југославији 1941–1945. Београд, 2011; Јовановић М. Срби и Руси 12–21. век: (историја односа). Београд, 2012; Tripković Đ. Jugoslavija – SSSR (1956–1971). Beograd, 2013.

³ Москва – Сербия, Белград – Россия: в 4-х т. Т. 3. Общественно-политические и культурные связи. 1878–1917 гг. М.; Белград, 2012. С. 29.

⁴ Косанович Б. Сербия и Черногория в русской поэзии периода Первой мировой войны // Славяноведение. 2004. № 6. С. 42–47.

⁵ Например, в 1925 г. на югославской комиссии ИККИ И.В. Сталин заявил, что «Югославия является страной не вполне независимой, что она связана с известными империалистическими группировками, и что, следовательно, она не может уйти от той большой игры сил, которая ведется вне Югославии». См.: Большевик. 1925. № 7. С. 22.

⁶ Каменская Е.В. «Ни друг, ни враг». Югославия второй половины 1960-х гг. на страницах советской печати и в восприятии населения (по материалам Урала) // Документ. Архив. История. Современность. Сборник научных трудов / гл. ред. Л.Н. Мазур. Вып. 19. Екатеринбург, 2019. С. 168–180.

⁷ Кандель П.Е. Как разваливалась Югославия? // Обозреватель. 1992. № 3. С. 121–132; Мартынова М.Ю. Война на Балканах: истоки и реалии (1991–1994) // Исследования по прикладной и неотложной этнологии. № 84. М., 1995; Ее же. Балканский кризис: народы и политика. М., 1998; Гуськова Е.Ю. Вооруженные конфликты на территории бывшей Югославии. М., 1998; Ее же. Урегулирование на Балканах: от Бриони до Дейтона (мирные планы 1991–1995 гг.). М., 1998; Ее же. История югославского кризиса. М., 2001; Ее же. Историја југословенске кризе (1990–2000). Београд, 2003; Ее же. Внешняя политика России в годы югославского кризиса (1985–1995). СПб., 2022; Романенко С.А. Распад Югославии: заговор или историческая неизбежность? // Полития. 1998. № 2. С. 159–178; Его же. Югославия: кризис, распад, война, образование независимых государств. М., 2000; Никифоров К.В. Между Кремлем и Республикой Сербской (Боснийский кризис: завершающий этап). М., 1999; Энгельгардт Г.Н. Россия и боснийский кризис, 1992 год: формирование подхода к урегулированию // Славяноведение. 2000. № 3. С. 27–41.

⁸ Kostić B. 1991 – Da se ne zaboravi. Beograd, 1996; Dimitrijević B. Rat u Bosni i Hercegovini 1991–1992, Pregled aktivnosti zaraćenih strana // Istorija 20. veka. 2000. № 2. S. 127–138; Бјелајац М. Југословенско искуство са мултиетничком армијом, са посебним освртом на БИХ // Војно-историjски гласник. 2008. № 2. С. 70–93; Petrović V. Srpske političke elite i Vens-Ovenov plan: u 2 t. Beograd, 2010; Срби и пропаст Југославије: приручник. Београд, 2017; Николић К. Југославија, последњи дани: 1989–1992: у 3 књ. Књ. 3. Разарање државе, стварање држава. Београд, 2022.

⁹ Союзная Республика Югославия – полное официальное название Югославии с 1992 по 2003 г.

¹⁰ Никифоров К.В. Указ соч. С. 14.

¹¹ Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. С. 231, 241–242.

¹² Цит. по: Никифоров К.В. Указ соч. С. 15.

¹³ Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. С. 242.

¹⁴ Никифоров К.В. Указ. соч. С. 17.

¹⁵ Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. С. 351.

¹⁶ Там же.

¹⁷ Stanković M. Ekonomske blokade i sankcije UN prema Jugoslaviji i domaćoj privredi i neki pravni pogledi na njihov karakter i prirodu // Pravo i privreda: časopis Udruženja pravnika u privredi SR Jugoslavije. 1993. № 9–12. S. 61–76; Kresović T. UN embargo: Serbia and sanctions: chronicle of a punishment. Belgrade, 1994; Sanctions against Yugoslavia. Belgrade, 1998; Организация Объединенных Наций. Резолюция 757 (1992) от 30 мая 1992 г. Положение в бывшей Югославии. С. 18–22 // URL: https://documents-dds ny.un.org/doc/RESOLUTION/GEN/NR0/012/64/PDF/NR001264.pdf? OpenElement (дата обращения: 09.10.2023)

¹⁸ Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. С. 352, 515.

¹⁹ Никифоров К.В. Указ. соч. С. 25.

²⁰ Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. С. 567.

²¹ «Буря» – совместная военная операция армий Хорватии и Боснии и Герцеговины, проведенная в августе 1995 г. против Сербской Краины – самопровозглашенного сербского государства на территории Хорватии в период с 1991 по 1998 г.

²² Российская газета. 27.VI.1992. С. 7.

²³ Правда. 19.V.1992. С. 3.

²⁴ Российская газета. 28.V.1992. С. 7; Правда. 2.VI.1995. С. 3.

²⁵ Российская газета. 28.V.1992. С. 7.

²⁶ Там же.

²⁷ Известия. 4.VI.1992. С. 6.

²⁸ Российская газета. 16.VII.1992. С. 7.

²⁹ Там же.

³⁰ Введенные Советом Безопасности ООН санкции против Ирака действовали с 1990 по 2003 г.

³¹ Российская газета. 29.VIII.1992. С. 7.

³² Российская газета. 16.VII.1992. С. 7.

³³ Организация Объединенных Наций. Резолюция 787 (1992) от 16 ноября 1992 г. // URL: https://documents-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N92/723/05/PDF/N9272305.pdf? OpenElement (дата обращения: 09.10.2023); Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. С. 591.

³⁴ Правда. 2.ХII.1992. С. 1.

³⁵ Там же. С. 3.

³⁶ Там же.

³⁷ Там же. С. 1.

³⁸ Правда. 12.ХII.1992. С. 3.

³⁹ Известия. 5.III.1993. С. 5.

⁴⁰ Правда. 12.ХII.1992. С. 3

⁴¹ Следует напомнить, что в конце 1992 г. мусульмане контролировали лишь 11٪ территории Боснии и Герцеговины, а хорваты – около 12٪.

⁴² Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. С. 359–374; Никифоров К.В. Указ соч. С. 28.

⁴³ Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. С. 369–370.

⁴⁴ Республика Сербская – непризнанное международным сообществом государство боснийских сербов, провозглашенное в 1992 г. и по результатам Дейтонских соглашений 1995 г. вошедшее в состав Боснии и Герцеговины.

⁴⁵ Организация Объединенных Наций. Резолюция 820 (1993), принятая Советом Безопасности на его 3200 заседании 17 апреля 1993 г. // URL: https://documents-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N93/222/99/PDF/N9322299.pdf? OpenElement (дата обращения: 09.10.2024).

⁴⁶ Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. С. 370.

⁴⁷ Известия. 27.IV.1993. С. 3.

⁴⁸ Известия. 30.IV.1993. С. 7.

⁴⁹ Stanković M. Ekonomske blokade i sankcije UN; Idem. Ekonomske sankcije OUN i pričinjene štete jugoslovenskoj privredi // Tržište, novac, kapital. 1994. № 1. S. 38–45; Kresović T. Op. cit.; Ekonomske sankcije UN: uporedna analiza i slučaj Jugoslavije / prir. M. Prokopijević, J. Teokarević. Beograd, 1998; Sanctions against Yugoslavia.

⁵⁰ Известия. 1.IX.1993. С. 3.

⁵¹ Там же.

⁵² Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. С. 591.

⁵³ Правда. 24.IV.1993. С. 3.

⁵⁴ Kresović T. Op. cit.

⁵⁵ Известия. 9.IX.1993. С. 3. Подробнее см.: Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. С. 591–592.

⁵⁶ Подробнее см.: Бурзановић М., Златановић В., Миљковић Д. Квалитет исхране становништва пре и за време спровођења санкција у СР Југославији. Београд, 1996.

⁵⁷ Слободан Милошевич занимал пост президента Сербии с 1992 по 1997 г., Югославии – с 1997 по 2000 г.

⁵⁸ Известия. 9.IX.1993. С. 3.

⁵⁹ Правда. 21.XII.1993. С. 3.

⁶⁰ Там же.

⁶¹ Дејство санкција Савета безбедности Уједињених нација на здравље народа СР Југославије: зборник радова: 7. април 1994. Београд, 1994; Two years after: legal, humanitarian and economic impacts of the UN Security Council sanctions against the FR of Yugoslavia. Belgrade, 1994; Mačvanin Đ. Uticaj ekonomskih sankcija na zdravstveno stanje dece i omladine. Doktorska disertacija. Novi Sad, 1999; Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. С. 591–600.

⁶² Известия. 1.VI.1993. С. 3.

⁶³ Правда. 8.VII.1993. С. 3.

⁶⁴ Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. С. 566.

⁶⁵ Российская газета. 28.IV.1993. С. 1.

⁶⁶ Правда. 8.VII.1993. С. 3.

⁶⁷ Там же.

⁶⁸ Независимая газета. 3.VI.1992. С. 4.

⁶⁹ Там же.

⁷⁰ Там же.

⁷¹ Известия. 24.VII.1993. С. 3.

⁷² Там же.

⁷³ Известия. 2.ХII.1993. С. 3.

⁷⁴ Там же.

⁷⁵ Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. С. 577, 600.

⁷⁶ Организация Объединенных Наций. Резолюция № 943 (1994), принятая Советом Безопасности на его 3428-м заседании 23 сентября 1994 г. // URL: https://documents-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N94/372/80/PDF/N9437280.pdf? OpenElement (дата обращения: 09.10.2023).

⁷⁷ Независимая газета. 6.X.1994. С. 1.

⁷⁸ Правда. 5.X.1994. С. 7.

⁷⁹ Там же.

⁸⁰ Известия. 15.IV.1995. С. 1; Постановление ГД ФС РФ от 14.04.1995 № 695-1 ГД «Об отмене экономических санкций и о восстановлении полномасштабного сотрудничества с Союзной Республикой Югославией» // Pravo.levonevsky.org. Правовая библиотека. URL: http://pravo.levonevsky.org/bazaru09/postanovi/sbor37/text37782.htm (дата обращения: 09.10.2023).

⁸¹ Никифоров К.В. Указ. соч. С. 123.

⁸² Российская газета. 10.Х.1995. С. 1.

⁸³ Российская газета. 15.VI.1995. С. 7.

⁸⁴ Российская газета. 18.IV.1995. С. 3.

⁸⁵ Там же.

⁸⁶ Известия. 22.IX.1995. С. 4.

⁸⁷ Известия. 23.IX.1995. С. 3.

⁸⁸ Речь идет о плане международной Контактной группы по урегулированию в Боснии и Герцеговине, который касался прежде всего разграничения между провозглашенной в марте 1994 г. Федерацией Боснии и Герцеговины, объединявшей районы, контролируемые на тот момент мусульманами и хорватами, и Республикой Сербской. Согласно этому плану, Федерация должна была занимать 51٪ территории Боснии. В случае его реализации под контроль хорватов и мусульман переходило около 20٪ территории Республики Сербской. Вопрос конституционного устройства Боснии и Герцеговины в рамках этой инициативы не рассматривался. Подробнее см.: Никифоров К.В. Указ. соч. С. 36–38, 53, 55–57.

⁸⁹ Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. С. 577.

⁹⁰ Известия. 5.Х.1995. С. 3.

⁹¹ Никифоров К.В. Указ соч. С. 203–223.

⁹² Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. С. 600.

⁹³ Известия. 23.ХI.1995. С. 3.

⁹⁴ Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. С. 600.

⁹⁵ Там же. С. 591.

⁹⁶ Цит. по: Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса. С. 591.

⁹⁷ См.: Известия. 28.I.1993. С. 1.

About the authors

Milana Zhivanovic

Author for correspondence.
Email: milanazivanovic21@gmail.com
ORCID iD: 0000-0003-4130-0408

научный сотрудник

References

Supplementary files